Фабрика Бейтса

1

Я, Эдвард МакКарсбург родился в Каладоне, в семье зажиточного владельца технологического магазина в Каладоне: мой отец, будучи родом, из Роузборо, унаследовал немалое состояние и хороший торговый нюх, переехав в Каладон, он основал великолепный технологический магазин.

Я был единственный ребенок в семье, и потому на мою воспитание были брошены максимум усилия. Я получил великолепное образование технолога-инженера, и с отличием закончил Тарантский Университет.

У моего отца были хорошие связи в Таранте, и, кроме того, я с большим успехом закончил университет. Все это способствовало моему успешному карьерному росту. В результате меня приняли в самое престижное заведение в Таранте, Фабрику самого Гилберта Бейтса! Когда отец сообщил мне эту новость, я ему сначала не поверил. Подумать только, работать на фабрике самого Бейтса! И не кем-то там, а помощником главного инженера! Я осчастливленный моим назначением, начал собираться в Тарант.

И вот, не смотря на явную печаль моей семьи, я во вторник, в октябре 1885 года сел на уходящий в Тарант, корабль.

Путешествие проходило благополучно. Дул попутный ветер, и наш корабль весело шел по водной глади.

Так что в несколько недель мы спокойно добрались до Таранта.

2

Сойдя на берег, я направился в гостиницу. Остановившись там, я навестил моих университетских друзей. Тарант по-прежнему создавал впечатление величественного города. С моего последнего моего пребывание, тут ничего не изменилось. Мост Гаррилона по-прежнему простирается над водой, соединяя Бойл с Тарантом. Бойл остался таким же грязным и без культурным районом Таранта, каким я его видел. Клан Поллока и Мауга не переставая, воюет между собой.

Гилберт Бейтс по-прежнему является техническим гением Таранта, вызывая ненависть Седрика Эпплби, его плачевного соперника.

Выйдя от друзей, я сел на метро и доехал до Кенсингтонского Парка. Там я купил сегодняшнюю газету. Развернув, ее я прочел большую статью о каком-то Живущем. Этот самый незнакомец утверждает, что он выжил при ужасной аварии дирижабля «Зефир». Ну, дела!

И вот он… Огромный особняк Гилберта Бейтса возвышается над зданием Водохранилища. Я подошел к большой металлической калитке. Возле нее стоял здоровенный охранник, и подозрительно поглядывал на проходящих мимо.

— Извините, — робко спросил я, оглядывая дюжих охранников.

— Чего тебе? — грубо спросил охранник, неодобрительно оглядывая меня.

— Мне нужно попасть на фабрику.

— На Фабрику? — удивленно загоготал охранник, — а что ты там забыл?

— Простите, но я там работаю, — вспыхнув, заметил я, показывая письмо от руководителя фабрики.

— Да, — протянул охранник, просматривая на свет многочисленные печати, — все правильно, можешь пройти, вход за калиткой.

Охранник, вынимая ключ за ключом, открыл массивную калитку, и я вошел за таинственную ограду.

3

За мной закрылась калитка, и я зашагал по дорожке. Везде звякала броня гвардии Бейтса, они патрулировали всю территорию вокруг.

Я свернул налево и увидел каменный домик, возле которого стояла охрана. Еще раз, посмотрев на красивый особняк, я зашагал к домику.

— Я на фабрику…, — произнес я, показывая печатку, которую дал мне капитан.

— Проходи, — сурово, отрезал охранник.

Пройдя в дом, я очутился в тесной комнатке. Передо мной был вделанный в полу люк. Я дернул за массивную ручку. Открылся освещенный проход вниз, по скобам в стене.

Я залез туда и закрыл люк. Аккуратно спускаясь, я вскоре услышал, чьи то голоса.

Спустившись, я повернулся и замер… Огромный, ярко освещенный зал сверкал искрами от машин. Везде были паровые машины: гномы, люди, полу-орки, полу-рослики копошились вокруг машин. Это зрелище восхитило бы кого угодно. Я так и стоял, замерши, пока меня кто-то не окликнул по имени.

— Вы Эдвард МакКарсбург? — спросил меня пожилой мужчина в защитных очках великолепной работы.

— Да, это я — подтвердил я.

— Добро Пожаловать, к нам, на Фабрику великого Гилберта Бейтса, — торжественно провозгласил он, приглашая меня оглядеть фабрику, — Я — Себастьян Моргант, главный инженер фабрики.

— Очень приятно, — пробормотал я, пожимая его мускулистую руку, — насколько я понимаю, я ваш помощник.

— Совершенно верно! — воскликнул он, перекрикивая гул паровых машин, — это очень ответственная и престижная работа.

— А что я должен делать?

— Ваша работа помогать мне и следить за процессом работы на Фабрике. Производство такого уровня требует большого контроля.

Мы прошли половину зала. Справа от меня высились несколько массивных ворот, слева стоял ряд паровых машин.

-А что за этими дверьми? — поинтересовался я.

— Там находятся склады материалов, мелкие станки, а также жилища для работников.

— Жилища для работников?

— Да, понимаете, все конкуренты хотят выведать наши тайны, и мы в целях секретности держим работающих на фабрике здесь.

— Они не выходят вообще?!

— Они получают жилье, пропитание, а также высокий заработок, который они вольны, накапливать и передавать родственникам.

Я растеряно смотрел на него, разглядывая символ на каске — Ф.Б.

— Так вы согласны? — вежливо, но настойчиво спросил Себастьян Моргант.

— Я…

Он взял меня под руку и повел к большой двери, справа. Инженер широко распахнул ее и у меня от восхищения отнялся дар речи.

Я стоял на мягкой, тенистой траве, освещаемой ярким светом. Вокруг меня росли всевозможные растения — стебель кадура, корень гинки, мак, Ведьмова погибель, также редкий корень страсти и многие другие. Я обладал хорошими знаниями в гербологии, поэтому с восторгом знатока нагнулся над ними.

— Да тут собраны редчайшие виды растений! — еле слышно выдохнул я.

— О да! — энергично произнес Моргант, довольный произведенным эффектом, — за годы существования фабрики у нас собрался обширнейший гербарий.

С трудом, оторвавшись от растений, я прошел в сторону небольшого сада со скамейками.

— Как вам это удалось? — спросил я, ощупывая раскидистое дерево и все еще не веря.

— Это наша гордость. Технологию выращивания по землей принес Гилберт Бейтс, и мы сохраняем ее в строжайшем секрете.

Инженер повел меня вперед. Пройдя сквозь прелестный сад, мы вошли в следующие двери. Это был шикарный зал, который запросто переплюнул бы все таверны Таранта. Посередине стояла барная стойка, где заправлял бармен — веселый человек в изящном костюме, работы Франклина. Мы подошли к стойке.

— Что изволите? — вежливо спросил бармен, подмигнув мне.

— Э… — замялся я.

— Два виски, пожалуйста, Джордж, — заказал Моргант, ведя меня к чудному, наполированному столику.

— Как вы видите, наши рабочие полностью обеспечены всем необходимым — сказал он, отхлебывая виски.

Я промычал что-то невнятное.

— Да вы пейте! — подтолкнул меня он.

— Да, конечно, — вяло ответил я, — скажите, фабрика очень большая?

— О, да! У нас есть пять рабочих залов, гербарий, технологический склад, столовые, бар, жилой сектор,…В общем, завтра все сами увидите.

— А мне можно покидать фабрику?

— Нет, но вы можете отправлять письма.

— А…?

— Все вопросы завтра. А сейчас мне пора, да и вы устали с дороги.

— Но мои вещи в гостинице…

— Не волнуйтесь. Завтра они будут у вас в комнате, вместе с формой, которую вы будете носить, как помощник главного инженера. Ваша комната № 252.

Я был окончательно сражен и, пожав инженеру руку, отправился к себе в комнату.

Войдя в жилой сектор, я попал в длинный и широкий коридор, по бокам которого находились комнаты. Рабочие потоком расходились по комнатам, увлекая меня вперед. Я оглядывался — сотая, сто сороковая, двухсот первая, двухсот тридцать третья, двухсот пятидесятая, и вот… Я, с трудом протиснувшись к двери, увидел поблескивающую медную табличку — № 252, Эдвард МакКарсбург. Быстро! Повернув ручку, я зашел к себе в покои.

Пуховая постель возвышалась в углу, закрытая просторным бархатным балдахином. Мягкий ковер закрывал натертый пол, а камин справа уютно потрескивал. Справа стоял небольшой шкафчик с томиками разного содержания. Я разделся, и, взяв привлекший мое внимание томик «Герой, у которого всё БЫЛО», улегся в мягкую постель. Но лезшие в голову мысли не давали мне читать, и, кроме того, сказывалось виски. Положив на столик книжку, я опустил голову на подушку и утонул, погрузившись в сон.

4

Встав утром, я нашел рядом мои вещи, а также новый комплект одежды, которую носили рабочие. Переодевшись, я стал похож на Себастьяна Морганта — замшевая куртка, заводские перчатки и защитные очки, все это сделало меня солидным и я постепенно успокоился.

Выйдя из комнаты, я спросил у проходящего мимо карлика, где находится столовая. Тот, неодобрительно поглядев на меня, указал направо.

Столовая была большим просторным залом с белыми стенами и каменным полом. Рядами стояли столы, за которыми дружно уписывали завтрак работники фабрики. Слева я увидел буфет, в котором заправляла толстенькая женщина-полурослик. Когда я подошел туда, она, лучезарно улыбнувшись, спросила меня:

— Первый день на Фабрике, да?

Я кивнул головой, оглядывая столовую.

— Ну, как, нравится у нас?

— Да, очень, — утвердительно покачав головой, ответил я.

— Будете обычный завтрак, или двойной?

— Обычный.

Она протянула мне поднос с аппетитно пахнущей едой. Там были яйца всмятку, отваренное мясо, фирменный салат «Пьяный полуогр», и серебряный бокал с соком. Я прошелся в поисках свободного места и уселся рядом с высоким человеком со шрамом на лице.

— Вы у нас первый день?- спросил он, когда мы закончили есть.

— Да.

— Мое имя Гарольд Рорели, я главный бригадир в четвертом зале.

— Эдвард МакКарсбург, приятно познакомится.

— Взаимно, — ответил Гарольд, встав и пожав мне руку, — буду иметь честь увидеть вас сегодня?

— Надеюсь, я ведь буду проверять все залы.

— Тогда не связывайтесь с Джимом Гуртсом, он довольно опасный человек, и говорят, состоит в Воровском Подполье и жил в Бойле. Но работает он отлично, думаю, этим объясняется то, что его до сих пор тут держат. На прошлой неделе он сильно повздорил с Генри Ситерли, тот, заступился за полуорков, которых Гуртс оскорблял. Это единственное омрачающее наше пребывания на фабрике, а так жизнь у нас отличная, и все довольны.

— А вы, сами?

— А что я? Судьбу не изменишь. Попал я сюда случайно, и… да ладно, это все неинтересно, и звонок звенит.

И, правда — зазвенел звонок, сзывающий всех на работу. Простившись с Гарольдом, я направился к первому залу. Там уже копошилась работа. Паровые машины вовсю работали, поднимая к верху клубы дыма. Я медленно начал идти через весь зал, осматривая как работают паровые машины. Дойдя до конца, я так и не обнаружил не малейшего сбоя. Машины безупречно отрабатывали весь день и блестели как новенькие. Признаться, я никогда не видел паровых машин таково качества. Не то, что наши каладонские, которые я считал до нынешнего времени очень хорошими. Кроме того, я очень удивился, увидев, как работают здешние работники. Они как муравьи старательно работали, не бросая ни единого лишнего слова. Некоторые неодобрительно на меня посматривали, а иные, старые работники, даже не замечали моего присутствия.

Настал обеденный перерыв. Пообедав, я решил прогуляться в саду. Гуляя уже пять минут, у меня из куртки вывалился гаечный ключ. Везде росла густая трава, и я ползал на карачках уже несколько минут, как вдруг до меня дошел едва слышный стук из-под земли. Я приложил голову к земле: стук равномерно повторялся. Мало ли что! Подобрав, наконец, ключ, я наткнулся на хмурого и статного мужчину, со светлыми волосами. Он, что-то проворчав, и задев меня плечом, прошел мимо.

Продолжил я с третьего зала. Проходя рядами, я снова наткнулся на того мужчину в саду. Он поносил полуорков, которые, понурившись, смотрели на него.

— Тупые скотины! Вы что совсем ничего не понимаете? Вы чуть не испортили паровую машину! Да я вам…

— Извините, сэр, — твердо сказал я, — тут не место для публичных оскорблений!

Он запнулся и медленно обернулся.

— А ты кто такой? — спросил мужчина, прищурившись.

— Я, помощник главного инженера, Эдвард МакКарсбург, и я…

— Слышали? «Помощник Главного Инженера!».

Группа людей загоготала.

— Хватит, Гуртс!

Ко мне подошел мужчина с черными, как смоль волосами и бросающими молнии карими глазами.

— А ты чего здесь забыл? — нагло спросил Джим Гуртс.

— Джим Гуртс! Ты опять оскорбляешь полуорков, а сейчас и нашего нового работника!

— Да ну! А ты что у нас такой защитник бедненьких полуорков?

— Я…

— Ребята, посмотрите-ка на нашего нового борца за свободу полуорков! — насмешливо произнес Гуртс, и некоторые опять загоготали.

— Думаешь, ты останешься безнаказанным? Да? — угрожающе спросил Генри Ситерли.

— Слушай-кА ты! Стоит мне только пальцем щелкнуть, как ты окажешься трупом!

Было видно, что Джим сказал что-то лишнее, так как сразу замолчал и, буркнув нам что-то, ушел на свое рабочее место.

Генри развернулся и, уходя, шепнул мне.

— Не обращай внимания на него, он известный придурок. Задирается со всеми, и не знает себе цены. Если что обращайся ко мне.

Не найдя что ответить я продолжил осмотр зала. Каждый раз как я проходил мимо Джима Гуртса, тот злобно ухмылялся, и шептал что-то своим друзьям.

Закончив с третьим залом, я перешел в четвертый. Тут царила совсем другая атмосфера. Все дружно работали под аккомпанемент паровых машин. Когда я проходил мимо Гарольда, он дружно мне подмигнул, и еще усерднее стал работать.

5

Вот так проходили недели. Каждый день я проверял все залы, завтракал, обедал, ужинал… Иногда я видел Себастьяна Морганта — тот был вечно занятый человек, и я не знал где он отсутствует. Стук тем временем под землей продолжался, со временем усиливаясь. Когда я сказал об этом Морганту, тот рассмеялся и посоветовал мне не обращать внимания. Но любопытство не давало мне покоя. Я каждый день прислушивался к стуку, и мне порой казалось, что вот-вот я узнаю причину шума.

Я очень сдружился с Гарольдом Рорели, и мы часто гадали, что происходит под землей.

Джим Гуртс вел себя в последнее время очень тихо, что показалось мне весьма подозрительным. Вообще работа была очень спокойная и, на мой взгляд, бесполезная. За все время, я не сделал ни одного серьезного замечания, касающегося работы и не заметил ни одного сбоя в работе паровых машин. Зарплату же я получал огромную, и почти все отсылал домой. Письма проверялись, поэтому я ничего конкретного о фабрике не мог написать. Родные немного волновались, но считали, что так и должно быть.

Часто я видел незнакомых людей, которые несли куда-то ящики. Вообще, в последнее время я заметил, что на фабрике есть какой-то секрет, большой важности, угрожающий фабрике. Все это были подозрения, и делился я ими только с Гарольдом. Тот, в последнее время стал очень замкнутым и мрачным. Его прошлое явно было очень трагическим, так как он иные дни ни с кем не разговаривал и тупо выполнял работу.

6

Наступил месяц с тех пор как я вошел на фабрику. Этот день начался как обычно — я поел, и пошел в первый зал.

Дойдя до третьего, я заметил, что отсутствовал Джим Гуртс. Странно. Мне было сказано, чтобы я докладывал об отсутствии каждого рабочего, поэтому я вышел за двери и пошел по коридору к начальнику производственных цехов. Проходя мимо первого зала, я удивился той тишине, которая царила вокруг. Решив проверить, я двинулся, было к двери, как вдруг тишину прорезал жуткий вопль, от которого у меня мурашки побежали по коже. Через секунду произошел оглушительный взрыв, исходивший от второго зала. Я побежал в ту сторону, и едва не задохнулся. Тут стоял удушливый запах гари, настолько сильный, что если бы я не зажал рукой нос и не надвинул защитные очки, то я бы уже задохнулся. Дверь в первый зал была снесена и, дымясь, валялась в стороне. Заглянув туда, я увидел страшное зрелище. Весь зал был в удушливом дыме, от взорвавшихся паровых машин, все было заляпано кровью. На обломках машин, валялись трупы, изуродованные и расчлененные. Заставив себя выйти, я вернулся к первому залу и зашел туда. Описать увиденное я не мог. Тут была смерть,… Все рабочие были жестоко убиты, некоторые были разделенные на две части. У моих ног лежала голова, в луже вязкой крови. Паровые машины были разрушены и еле дымились.

Не в состоянии прийти в себя от ужаса, я автоматически вышел за дверь и вдруг натолкнулся на кого-то.

— Эдвард, это ты?! — произнес голос Гарольда Рорели.

— Гарольд, ты жив…, что здесь случилось?!

— Это полуорки… Я шел за материалами, как услышал голоса в саду. Они пришли сюда из хода прорытого под садом. Еще я слышал голос Джима Гуртса, который ними командовал… Полуорки с Гуртсом, убили почти всех на фабрике, но судьба оборвала их гнусные жизни во втором зале, — его голос зазвенел, и глаза странно заблестели, — по-видимому, взорвались паровые машины и всех их убило.

Мой язык не слушался меня.

— Нам надо выбираться отсюда, — сказал я, еще не придя в нормальное состояние после увиденного.

Мы направились к главному выходу. На всякий случай Гарольд подобрал два револьвера и два грубых орочьих меча. Вручив мне, револьвер и меч, он увлек меня дальше. Добежав до двери, мы ввалились туда и замерли. Напротив нас, лихорадочно набивал бумагами сумку Себастьян Моргант… Вокруг него стояло три полуорка, которые, хрюкнув, обнажили мечи.

— А… Наш «Помощник» уцелел, с грязным полуэльфом… Взять их! — ухмыляясь, приказал Моргант, полуоркам.

— Что?! — выкрикнул я, — Гарольд, ты…?

— Сейчас не время, — сказал Рорели, поднимая револьвер, — Давай!

Раздались выстрелы, когда рассеялся дым, я увидел двух валяющихся полуорков и… возле меня упало тело Гарольда.

— Глупые мальчишки, — насмешливо сказал Себастьян, перезаряжая револьвер, — сейчас и ты умрешь.

— Нет!

Я уклонился от выстрела и взмахнул мечом. Голова полуорка покатилась в угол комнаты.

Моргант выстрелил еще раз, и мой меч разлетелся от пули. Себастьян Моргант, захохотал, прицеливаясь в меня. Раздался выстрел, и я упал на пол. Моргант подошел ко мне и, подобрав меч, занес его для удара. Я молниеносно протянул руку к револьверу Гарольда, лежавшему рядом и, наведя его на Себастьяна нажал курок…и тут же я вскрикнул от ужасной боли: Моргант перед смертью вонзил в меня свой меч. Истекая кровью, я неимоверным усилием поднялся по лестнице, испытав самые страшные муки в своей жизни. Последним усилием, открыв люк, я вывалился, наружу забрызгивая кровью, светлую, вымощенную камнем дорожку. Последнее, что я помнил, перед тем как потерять сознание — чьи то обеспокоенные лица, склонившиеся надо мной.

Эпилог

— Ну, вот и очнулся наш герой, — нежно выговорил, чей то старческий голос.

Я открыл глаза, и увидел перед кроватью старика в красивом костюме, который сидел рядом на стуле.

— Твои подвиги там, на моей Фабрике многого стоят. Не каждый смог бы одолеть Марка Болда.

Неужели это…неужели это…? Гилберт Бейтс? Я приподнялся с кровати и вглядывался в его умное лицо, обрамленное седыми волосами.

— Кого? — только и смог выговорить я, все больше удивляясь.

— Марка Болда, закоренелого преступника, и мерзавца. Себастьян Моргант, так он себя называл? Болд обхитрил охрану, и пробрался на фабрику. Также он взял на работу более мелкую шишку — Джима Гуртса, его правую руку. Джим привлекал на свою сторону рабочих. Также, чтобы иметь возможность отсутствовать, чтобы наладить проход между Бойлом и Фабрикой, он взял тебя на работу.

— А Фабрика, что с ней?

— Ее уже нет. Все разрушено. Фабрики нет.

— Сэр, а ее нельзя восстановить?

— Даже если и можно было. Она навеки запятнана невинной кровью убитых, и я приложу все усилия, чтобы о тайне фабрики никто не узнал.

— А я, я могу потом попасть домой?

— Конечно, Эдвард Тич, капитан моего корабля, доставит тебя в Каладон.

— Спасибо, — просто сказал я, с состраданием глядя на старика.

— А теперь, если тебе не трудно, перескажи мне случившееся на Фабрике.

— Да, конечно.

Я рассказал ему во всех подробностях мое пребывание на Фабрике. Во время последней части, Гилберт Бейтс побледнел, и крепко сжимая ручки стула, слушал меня. Только сейчас я понял, как ему жаль Фабрики, и главное, как ему стыдно, за то, что по его вине умерло столько людей, карликов, полуросликов, полуорков… И его рана навсегда останется в его душе, да и в моей тоже. Ведь я потерял мне близких людей, и воочию увидел, как далеко простирается предательство, подлость и жадность.

Я узнал, что все дни, моего выздоровления, Гилберт Бейтс просидел возле меня, и моя благодарность и любовь к этому гению, останется в моей душе навсегда.

Сев на корабль, данный Бейтсом, я почувствовал, что начинается другая, новая жизнь, и лишь мне дан выбор, как ее прожить.