Дневник Гилберта Бейтса

Изобретателя Парового двигателя и богатейшего человека Арканум

Адаптация перевода Фаргус: г-н aRUSt

11-е мая 1823-го года — Наконец-то я встретил Стеннара — дварфа, который хочет со мной говорить, не считая при этом меня идиотом. Он единственный не прогнал меня, когда я заговорил о своем интересе к технологии дварфов. Он сказал, что периодически ходит в город поторговать, поэтому я собираюсь наведываться в город почаще — может быть буду встречать его там. Во время наших бесед, Седрик всегда следовал за нами, и, я думаю, он раздражал Стеннара. От Седрика придется как-то отвязаться, иначе мне не удастся серьезно поговорить со Стеннаром.

27-е июня 1823-го года — Я показал Стеннару некоторые мои чертежи дварфовских машин и то, как я хотел их улучшить. На него произвело впечатление то, что я мог рассуждать об их приборах, просто посмотрев на чертежи, которые я нашел в старых книгах. Мне кажется, он уже начал подумывать о представлении меня своему клану, но появился Седрик. Я люблю Седрика... Но почему он такой идиот?

30-е июня 1823-го года — Когда Стеннар впервые спросил, хочу ли я посетить его клан, я не мог поверить!.. И я посетил. Шахты — только о них я и мечтал. Машины, архитектура — все было настолько великолепно! Я чувствовал себя как дома, пока не заговорил с другими дварфами. Я был поражен! Другие дварфы относились ко мне хуже, чем взрослые! Подзатыльники, шлепки... Каждый норовил ткнуть меня как собаку. Стеннар сказал, чтобы я не обращал внимания на их отношение, что со временем они научатся меня уважать, но я так не думаю. Мне нужно сделать что-то такое, чтобы произвести на них впечатление. Дварфы всегда уважают хороших инженеров.

23-е июля 1823-го года — Сегодня я увидел... Я не в силах описать этот механизм — это самая замечательная вещь, которую мне доводилось видеть! Это паровой двигатель! Стеннар показал его мне, он знал, что я оценю это гениальное изобретение. Они оставили его ржаветь в углу! Стеннар засмеялся, когда я спросил, почему они его бросили. Он сказал, что было бы смешно подумать, что кто-то будет вместо дварфа выполнять физическую работу. У них какие-то свои религиозные взгляды на физический труд, которые я не могу понять.

Он также сказал мне, что механизму так и не нашли хорошего применения, он был неэкономным. Он сказал, что лучше будет всю жизнь копаться в земле, чем рубить деревья на потребление этой штуке. Я попытался сказать ему, как они могли бы сделать эту вещь более практичной, заставить ее работать более эффективно, но он не заинтересовался. Я сразу прибежал сюда и начал чертить схему, чтобы показать им, как можно улучшить паровой двигатель. Я считаю, что это как раз та вещь, из-за которой я завоюю их уважение. Кажется, я смогу изобрести эффективный насос, чтобы выкачивать воду из шахт, что является для них одной из самых больших проблем... Не могу дождаться, когда же я покажу им свои чертежи.

2-е августа 1823-го года — Даже Стеннар был шокирован тем, как надо мной смеялись остальные дварфы сегодня. Они смеялись! Они даже не обдумали мой проект просто потому, что я не дварф. Они не уважают людей, и думают, что только дварфы разбираются в технологии. Даже, будь я, например, 45-летним и семи пядей во лбу, они бы меня не послушали.

Стеннар попытался успокоить меня, но я сказал, что некоторое время не буду сюда приходить и дал ему кольцо моего отца в знак благодарности и дружбы. Он, кажется, немного расстроился. Я думаю, он считает меня своим другом, как бы странно это не звучало. Но я там больше не появлюсь, пока не докажу свою правоту!

13-е августа 1823-го года — Теперь все мои чертежи отработаны, но я уже не так уверен, как раньше, что их стоит показывать дварфам. А если они снова будут смеяться? Мне надо быть уверенным, что они поймут все и оценят. Я хочу завтра пойти и поговорить с шахтерами-людьми, попросить их помочь мне построить этот механизм. Потом я разрешу им воспользоваться двигателем в шахтах. Не думаю, что с этим будут проблемы, ведь люди постоянно работают в ужасных условиях и, когда в шахтах становится слишком много воды, делают попытки использовать то, что дварфы не приемлют.

3-е февраля 1824-го года — Я — богач! Я не могу в это поверить - насос на паровом двигателе работает даже лучше, чем я надеялся! Шахтеры отдали мне часть шахт в пользование, чтобы я позволил им использовать механизм дальше. Всё же меня больше радуют не деньги, а уверенность, что теперь дварфы будут воспринимать меня как равного.

10-е февраля 1824-го года — После того как напишу это, я спрячу свой дневник на случай, если меня убьют. Надеюсь, люди найдут его когда-нибудь и узнают, что случилось со мной. Я наконец-то решился пойти и поговорить с дварфами как с равными, но их не было на месте! Я начал обыскивать пещеры, но испугался и убежал в уверенности, что дварфы Черной Горы все погибли... Попытаюсь нанять людей, чтобы вернуться с ними и узнать, что случилось.

И это все моя вина! Я осознал, что убил Стеннара своим стремлением заслужить уважение дварфов. Несколько минут назад фигуры в мантиях появились в центре моей комнаты и угрожали мне! Они приказали мне никогда не говорить никому о связи с дварфами, или о том, что случилось. Они сказали, что если я проболтаюсь, они меня убьют. И что самое ужасное, так это то, что все начинают думать, что это я изобрел паровой двигатель, а я не могу сказать правду. Каждый раз, когда ко мне приходит журналист и начинает задавать вопросы, я должен следить за тем, чтобы не сболтнуть лишнего. Я боюсь, что эти фигуры в мантиях вернутся и убьют меня во сне. Я в растерянности. Что мне делать?