Вольный Стрелок

Эпизод первый: Первая встреча

Я поднимаю голову, чувствуя, как в висках стучит кровяной набат. Глаза с трудом ворочаются в орбитах, а во рту жутко сухо. Первая мысль, и попытка определить, где я. Протягиваю руку ко лбу, она подчиняется на удивление легко, хотя, и несколько резко. Звякает металл. Так. На мне доспехи. Да, и на голове шлем — причем с закрытым забралом. Теперь понятно, почему так темно и мало видно. Левая рука рефлекторно бросается к поясу. Пистоль на месте. Проверяю справа — запасной револьвер тоже.

Потихоньку становится понятно, что я лежу на правом боку, под голову подоткнут плащ, и, откуда-то неимоверно несет падалью. Брови сошлись домиком, нос сморщился от желания чихнуть, а во рту стало совсем гадко — будто ржавчина завелась. Я перевернулся на спину, сел поправляя скособоченный шлем, и понял, что нахожусь в небольшой землянке, скошенной в сторону поверхности. Наверху короткая лесенка, железная и всего с парой перекладин, и, обитый тем же железом дощатый люк. Сижу похоже на голой земле — да, вон даже травинки пробиваются. И червяк ползет. По углам импровизированной землянки стоят несколько бочек, судя по запаху с соленьями. А всего в метре от меня, лежит дохлая крысюка. Мерзкие твари, терпеть их не могу. Те милые пушистые твари — бич крестьян, агнцы Велориена, рядом с этими! Высотой в холке они достигают полутора метров, передвигаются прыжками на сильно развитых задних лапах, передние же деформированы, и не понятно, зачем вообще нужны. Тело скрыто под темно-серой шкурой, а зубки крысюка, способны прокусить даже дубленый доспех из кожи! Поодиночке то они не особо опасны, но у них есть поганая привычка, в стайки сбиваться. Этот один. И убит выстрелом в лоб. Ага — я постарался.

Встаю, и неспешно натягиваю плащ. Координация движений постепенно возвращается, да и в голове уже не прежняя мутотень. Точно — вспомнил! Тварь прыгнула на меня, я пристрелил ее, но от толчка упал, и шарахнулся головой о камень. Но кто тогда плащ свернул, и под голову мне подложил? Да и вообще — память за последние два дня присутствует лишь урывками. Впрочем, начнем, наверное, сначала.

Меня зовут Сильвус. Сильвус Кейн. Родом из небольшого городка к северу от Дернхольма. По происхождению дворянин. Поговаривают моя прабабка эльфийка — но я не слишком верю досужим разговорам. Воспитан я довольно в суровых традициях, обучен фехтованию, и верховой езде, ну и прочей ерунде, которой учат всех дворян. Родители хотели сделать из меня светского льва, а я — в пику им, всегда был сорвиголовой. И оружие предпочитал, поэффективнее шпаги. Первый пистолет я собрал из старых запчастей на заднем дворе. Тогда мне было всего тринадцать. Сейчас мне двадцать семь, и я признанный мастер по изготовлению оружия, один из немногих путешествующих по стране. Стольный Тарант, Каладон, Черный Корень, Дернхольм,… куда только не заносили меня ноги!

И зачастую я влипаю в неприятности. Как, наверное, и сейчас. Единственное, что выручает меня — это обостренное восприятие, и верный Фолк Драгон. Так я назвал свое изобретение. Я сделал его из статуэтки, двух старых, убойных револьверов, и кучи мелких деталей. Получился здоровенный пистоль, с усиленным барабаном, в виде разинувшего рот дракона и с калибром пуль, которых не существует у других производителей. Пули для него, я делаю сам, и всегда с запасом. Но оно того стоит! Там, где простому револьверу понадобится два, а то и три выстрела, Фолк управится и за один. А если еще дополнительно провести работу с пулями… страшнее этого будет лишь гранатомет. Да и то — смотря по ситуации.

Как я уже говорил, память о последних двух днях отшибло напрочь. Так — смутные обрывки. Я осмотрел себя, чтобы проверить все ли на месте. На ногах темные сапоги, стилет в одном из них, также на месте. Выше кожаные штаны, ремень с бляхой, посеребренный нагрудник с гравировкой, слегка погнутые наручи, и шлем, тоже серебряный. Темно-коричневый плащ я накинул на плечи, и застегнул у горла фибулой. Странно — даже кошелек на месте. И мешок с пожитками в углу валяется. Я проверил патронник. Пять пуль, шестая в черепе крысюка. Кажется я где-то в окрестностях Таранта. Я начал выбираться из западни. Взвел Фолк, осторожно приподнял крышку люка, готовый тут же ее захлопнуть, или выстрелить. Никого. Лишь шумит подлесок. Птички там чирикают, листва шумит. Странно. На кой хрен подобная землянка в лесу? Если только это какая-нибудь охотничья заимка. Я выбрался наружу, держась настороже, но никого вокруг не было. Лишь яркий, освещенный полуденным солнцем лес. Как говорила одна девочка все страньше и страньше… Решив не забивать голову отвлеченными мыслями, я, беспечно насвистывая, зашагал по маленькой тропинке, стараясь, держатся западного направления. Даже пистоль убрал за пояс. Пусть тот, кто наблюдает за мной, думает, что я окончательно расслабился. А не сделать это, в такой прекрасный день, наверное, невозможно. Солнце приятно греет, ветерок сочится в щелях доспеха, под ногами хрустит сочная травка. Красота! Ну, что еще для счастья надо?)

Оказалось много чего. А в частности — уединения. Которого, мне как раз не предоставили. Пронзительно заверещало, и из кустов, размахивая коротким кинжалом, выскочило существо. Бледно-розовая кожа, мерзкое рыльце, и острые уши — ба! Да это кайт! Я не стал доставать Фолк. Еще не хватало, на подобную шушеру, пули тратить. Коротышка вряд ли знаком с принципами кулачной борьбы без правил. А если и знаком, то явно не с человеческим вариантом, гласящим — бей куда больнее, а уж потом думай, чем это обернется. Собственно, что я и сделал. Коротышка явно не ожидал столь подлого приема. Он был мужчиной, и, как и все мы, нежно берег естество. А потому обреченно согнувшись вокруг ушибленного места, он даже не заметил прилетевшего сверху кулака. Покойся с миром дружок.

А я продолжил путь, все так же насвистывая, и чувствуя любопытный взгляд. Никакой враждебности, чистое, и даже несколько приятное любопытство. Такое чувство, возникает, когда тебя рассматривает хорошенькая девушка. Я улыбнулся, чуть опуская взгляд, когда в ветвях над головой мелькнуло гибкое, изящное тело. Незнакомка приземлилась в пяти метрах спереди, ловко, как лесная кошка. И я остановился, невольно залюбовавшись ею. Темно зеленый, охотничий костюм с неглубоким, но чувственным вырезом, высокие коричневые сапоги на мягкой подошве, костяной лук с «рогами» в руке. Фигурка тоненькая, и приятно округлая, с невысокой грудью и пышной гривой каштановых волос. Урони на такие яблоко — и оно не докатится до земли. С точеного личика смотрят карие, в обрамлении пушистых ресниц, глаза.

— Меня зовут Тара, и я спасла тебе жизнь — голосок тоже ничего, но вот в него бы да побольше тепла. Я поднимаю забрало, и в нарушении всех правил этикета, почесывая щеку, зеваю:

— И отчего же? Я мирно поспал в землянке недалеко отсюда, собственноручно завалил кайта по пути, но извини, твоей помощи я не припомню.

В ее глазах мелькнула улыбка. Но сразу стерлась, будто девушка что-то напомнила себе. Ну конечно — она же эльфийка! А эти высокородные ублюдки, с детства учат своих, презирать остальные расы.

— Пока ты спал, я не подпускала хищников. Будь иначе, ты бы умер.

— Да ну? Я бы проснулся — продолжая корчить дурня сказал я. Нет, благодарность дело хорошее, но помыкать собой какой-то малявке, я не дам. Даже, если эта малявка, очень даже ничего. Шаг вперед, и я замер, под прицелом страшного лука. Лед в ее глазах окреп:

— Ты должен мне по праву лесного кодекса, и я требую оплаты!

— Послушай деточка — я начал злится — ты могла бы требовать помощи, лишь, если реально спасла бы меня. То, что сделала ты — лишь эфемерная помощь. Спасибо, но я тебе ничего не должен.

Мои пальцы легли на рукоять Фолка, оглаживая драконий хвост, когда на тетиву легла стрела. Воздух накалился, готовый взорваться звуками боя. Нас остановил раздавшийся из глубины леса голос. Он пел этот голос. Тоненький, стариковский голосок приближался и вот, он уже выходит на тропинку, точно между нами. Обычный такой старик, сгорбленный под тяжестью котомки, в каком-то нелепом, желтоватом костюме, и драных ботинках. В жилистой руке рябиновый посох. Им то, старик и погрозил нам.

— Негоже друзьям драться! Накличете на себя проклятья Велориена и Терела!

Мы с Тарой переглянулись. А старая развалина, пень с клюшкой, продолжил вещание как старый патефон:

— Да знаю я, знаю — и вдруг бросает на меня острый как нож взгляд — знаю юноша, что посвящен ты Всевышнему нашему, и благословление на тебе его — и не давая мне закрыть распахнувшийся рот — знаю, и про тебя лесная хранительница, знаю о тайном посвящении лесном.

Тут уж мы оба ошалели. Да откуда это старое недоразумение знает?! Я невольно перекосился, вспомнив, через что прошел, на посвящении. Личико Тары тоже исказилось, словно вспомнилась давняя боль. Мне захотелось подойти и обнять ее, успокаивая, но остановил все еще вскинутый лук. А дедок, тряхнул седыми кустиками на плешине, и, хитро ухмыльнувшись, рванул в заросли. Я следом, и чуть позади Тара. Нда! Надо было притормозить! Мы с эльфийкой стукнулись лбами, прямо посреди куста, застряв в переплетении ветвей. Я сел, потирая лоб. И замер, совершенно ошарашенный. Слишком много сюрпризов на сегодня. Чувствую себя тупым старым троллем. Потому, что вокруг вместо положенного леса, пустыня с редкими, чахлыми кустиками. Похоже, старый козел подвесил телепортатор прямо у нас под носом! Но как? На меня же не действует магия! Только очень сильная. В спину раздался ехидный смешок, и позади закрылся проход, унося с собой наглого старичка.

А потом мы бранились. Ругались как базарные бабки, скрипя зубами, и хватаясь за оружие. Итог у такого всегда один — когда откипели страсти и голоса окончательно сорвались мы пришли к соглашению. Ведь выбраться, мы, похоже, можем, только вместе — это имел виду старичок. Мы еще не знали, что идем по одному из старейших, и опаснейших мест Арканум — Вендигротской пустыне…

Эпизод второй (и последний): Пустынный винтаж

О великий Велориен! Как же здесь жарко. Уже второй день мы бредем по пустыне, изредка переругиваясь и останавливаясь лишь, чтобы поесть и поспать. Живность здесь на редкость проворная и мелкая потому уже который час мой желудок вопиет о том, что его неплохо бы наполнить. Задери меня черти, ну ты можешь делать это хотя бы не так громко! Девушка же смотрит. И покачивает головой, будто осуждая мою быструю утомляемость. Ну, еще бы. Баба, да еще и эльфийка. Уж всяко повыносливее будет.

Досадливо сплевываю. Мало того. С самого утра чувствую чей-то чужой взгляд. Ровняю шаг с Тарой.

— Чуешь?

— Ага. Арахны.

— Кто-кто?

— Арахны. Полупауки. Они глупенькие и слабенькие, но стрелой в глаз засадить вполне могут.

— Спасибо утешила. Но если они такие хиленькие чего ты тогда хмуришься то?

— Дурак. Арахны водятся только в одном месте.

— Это где же.

— В Вендигроте.

Я облегченно рассмеялся. Так вот почему здесь все кажется таким знакомым. Ну, конечно же.

— Ты чего вдруг?

— Да просто я все думал, почему эта пустыня мне знакомой кажется. Сворачиваем на восток.

— И? Ты здесь уже был?

— Ага.

— Достаточно краткий ответ, не желаешь ли поподробнее.

— Неа… тихо! Тихо. Не надо в меня целится, шучу же. На востоке развалины Вендигрота. Там не очень спокойно и прямо скажем… неприятно,.. но оттуда я смогу сориентироваться на местности и за день-два вывести нас отсюда в более обжитые места.

— Понятно. Ну, тогда пошли.

Мы свернули на восток, не переставая ощущать на себе полувраждебные взгляды. Долго это не продлилось, и уже через полчаса произошла первая стычка. Уставший и грязный от налипшего к сырым сапогам песка я с удовольствием отыгрался на глуповатых тварях. Фолк как всегда оказался на высоте, да и лук Тары не отставал, сея стальную смерть.

У тварей оказалась мерзкая зеленовато-желтая кровь, от которой к тому же дико воняло и мы поспешили убраться с места схватки подальше.

Часом позже мы были у полузасыпанного песком входа-лестницы. И почему я не удивился, еще издалека разглядев знакомую серую плешь?

— Ах ты, скотина — задумчиво пробормотал я, взводя Фолк — Сейчас то ты за все и ответишь.

Тара смолчала, но в ее глазах, пожалуй, отразилось такое, о чем я даже не мог и подумать.

— На вашем месте молодые люди я бы погодил стрелять и пять, раз подумал — старичок мерзко хихикнул, показав мне язык.

— Это почему же?

— А как ты без меня планируешь справиться с песчаником?

— С кем-кем?

И вдруг с пробежавшим холодком по спине я услышал позади нарастающий шум. Шум равномерно падающих песчинок. Очень медленно, но верно приближающийся. Как в дурном сне. Я обернулся мгновением позже эльфийки и замер пораженный увиденным. Над нами возвышалась двухметровая туша элементаля целиком состоящая из песка. Багровые угольки застыли на месте глаз, но даже через них буквально источалась неимоверная злоба заточенного в земном теле духа. Не особо сговариваясь, мы рванули в разные стороны. Перекатившись на локте, я дал пробный залп с Фолка в голову твари. В эту же секунду Тара отстрелила ему один из пальцев. Но элементаль и не заметил потери. Огромная дыра в черепе на секунду сверкнула желтым и быстро заросла, а потерю пальца он даже не заметил.

Я дал еще два залпа, не особо надеясь на успех. Безрезультатно. Наши потуги его только разозлили. Песчаник рванул вперед с неожиданной резвостью, чем-то неуловимо похожий на быка. Я оттолкнул Тару с его пути и сам отлетел в сторону сшибленный толстой как дуб ногой. К счастью доспехи не подвели, и отделался легкими ушибами.

— Эй, старикашка! — я заорал с трудом перекрывая гул элементаля — Кто-то вроде помочь хотел!

— А по хорошему попросить? -Ну, ты зараза…хорошо. Пожалуйста, помоги!

— Другое дело.

Старичок что-то забормотал, высунувшись, наконец, из своего убежища и скрестив пальцы в незнакомый мне знак. С трудом, увернувшись от песчаного кулака, я выстрелил меж глаз элементаля и снова заорал:

— А побыстрее нельзя?!

И тут же осекся. Пурпурный треугольник вспыхнул над песчаником и трижды сверкнув, исчез. Монстр замер на секунду будто раздумывая. А потом, снова загудев, ударил с удвоенной силой. Я взвыл от боли, когда мощная лапа вдавила нагрудник в мое тело и кажется, переломала ребра. Что-то отчаянно закричала Тара, выпуская метеор стрел в песчаное тело, но в моих глазах уже заплясали кровавый черти. Я взвел Фолк вторым курком. Он рассчитан всего на один такой выстрел. Но если он будет последним в моей жизни то какая разница. Грохнуло. Последним что я видел, прежде чем потерять сознание, был взорвавшийся Фолк и разлетающаяся в прах голова песчаника.

Очнулся я поздним вечером. С ног до головы замотанный чистыми бинтами и почему-то весь сырой. Над костром колдовала Тара, а рядом сидел уже не скалящийся, а вполне серьезный и чем-то даже довольный старичок.

— Ну и зачем все это было нужно?

— А ты так и не понял избранный Велориеном?

— Я помню этого монстра. Когда меня посвящали, он вполне спокойно пропустил нас, стоило лишь показать знак.

— Ушло старое время. Сейчас уже и не найти жрецов Велориена. Ты последний знающий его тайное святилище. Но дорога должна была быть открыта. Поэтому я снял с песчаника заклинание возврата и привел вас сюда.

— Зачем?

— Скоро придет другой. У него будет своя дорога. Я уже не дождусь его, умру раньше. Но он должен здесь пройти. Тот кого назовут Живущим. Он принесет в этот мир новый порядок и новую надежду на существование…

Сейчас спустя пятнадцать лет я уже и не упомню всех подробностей этой истории. Да и старичка того уже давно нет в живых. Но, глядя на бегающих по двору детей я внутренне спокоен и уверен в том что это все было не зря. Я сильно сдал в последнее время, да и правая рука окончательно перестала слушаться. Так и не срослась, погибнув вместе с Фолком. Но я и не жалею. Улыбка моей дорогой Тары, смеющиеся дети и вера в их лучшее будущее. Что еще нужно мужчине в этом мире? Пожалуй, и ничего.

Записи из дневника Сильвуса Кейна
Тарант 1875 год