Истории Арканум: Неприятность

Arcanum Tales: An Unfortunate Affair

Перевод: Ar-Eldaranel

Глава 1

В самом сердце Туллы, Города Магов, возвышалась покрытая рунами безоконная башня Симеона Тора, резко выделяясь черной колонной в сумеречном небе. Находившийся в ней молодой маг Перриман Смит с волнением ждал назначенной встречи.

Готовясь к путешествию, он надел поношенную мантию, символизирующую его степень и изучаемую школу магии, а также прочные шерстяные брюки и плотную рубашку. У ног его покоилась маленькая сумка с деревянными ручками, в которую он упаковал вещи, необходимые в путешествии. Он никогда раньше не покидал стен Туллы и не был уверен в том, какие именно вещи ему понадобятся, поэтому взял почти все свое имущество, которого у него, как у недавно закончившего обучение волшебника, было очень мало. Кроме нескольких книг и любимой чашки для утреннего чая, в сумке больше ничего не было.

Он сидел на обитой деревянной скамейке в устланной коврами приемной, под пристальными взглядами портретов и скульптур великих волшебников ушедших времен. Помещение было залито мягким светом и тишину в нем нарушало только негромкое бормотание, доносящееся из-за больших деревянных дверей в противоположной стене.

Раздался низкий и громкий звон колокола. Его присутствия ожидают.

Перед магом открылись двери и он оказался в куполообразном зале, окруженный узкими, тускло освещенными нишами, где хранились фолианты в кожаных переплетах и рунические свитки. Между ними находилось то, что он сначала принял за сложно прорисованные фрески — большие окна, из которых открывались разные виды в разное время суток. Посреди комнаты, за большим столом, озарённым голубоватым светом и заваленным документами и книгами, восседал древний и в то же время нестареющий Симеон Тор, самый могущественный маг во всём Арканум.

Этого было достаточно, чтобы обескуражить даже самого вежливого человека, и молодой волшебник глядел, словно завороженный, не смея пошевелиться.

— Проходите, проходите, молодой Перриман, — глубоким и звучным голосом сказал Тор, поднявшись с места. На нем была простая черная мантия, оба рукава которой окаймляла красная лента — знак школы Призывателей. Его волосы были совершенно белыми, как и коротко подстриженная борода, обрамляющая лицо с резкими чертами. Чистые голубые глаза блестели строго, но в морщинках вокруг них было что-то похожее на отеческую доброту. По некоторым подсчетам, ему было около трёхсот лет, однако никто не мог точно сказать, как давно он носил ученическую мантию.

Перриман откашлялся и живо направился к старому магу, его шаги по мраморному полу отзывались гулким эхом.

— Простите, пожалуйста, за мою нерасторопность, магистр Симеон. Я был просто заворожен видом этих окон в вашем кабинете. Снаружи их не видно.

— Ребяческое удовольствие, которым я могу побаловать себя только здесь, — улыбнулся магистр.

— Эти окна — порталы в разные места? Это ведь Остров Отчаяния? А там — каладонский замок?

— Ваши догадки верны, Перриман. Вы бывали в этих местах?

— О, нет, магистр. На самом деле я никогда, сколько себя помню, не бывал вне стен Туллы. Меня сюда привели в очень юном возрасте. Но последние годы я учился у магистра Оуквуда, картографа. Похоже, его изображения очень близки к реальности.

— Да, действительно. Очень хорошо. Присядьте, Перриман. Я пригласил вас сюда по важной причине. В своем роде, это задание. Я знаю, что вы недавно получили ранг волшебника школы Иллюзий. Мои поздравления.

— Спасибо, сэр, — сказал Перриман, усаживаясь у стола. — Я готов сделать всё, что нужно для всеобщего блага. Я всю жизнь ждал возможности послужить вам, и хочу, чтобы вы знали…

— Иногда, — с улыбкой перебил его Тор, — всё, что нужно — это просто слушать.

— Да, конечно, — смутился Перриман. — Пожалуйста, продолжайте, магистр Симеон.

Старый волшебник неспешно обошел стол, держась у края освещённого круга.

— Мы, маги, старый народ, а наши обычаи — еще старше. Я видел больше лунных циклов, чем могу вспомнить, и всё же, все те долгие годы — всего лишь мгновение в нашей великой истории. И всё это время на нас лежала определенная ответственность за то, что происходит за стенами нашего города. Поддерживать равновесие, помогать… нет, направлять тех, кто обделён нашей особенной мудростью и проницательностью.

Перриман молча кивнул.

— Большую часть нашего времени мы живём с этой ответственностью. Быть магом часто означает делать именно это.

Старик вышел из теней и встал над Перриманом, устремив на него пронизывающий взгляд своих голубых глаз.

— Вы понимаете?

— Полагаю, да, сэр. По крайней мере, я знаю, что готов учиться этому.

— Очень хорошо, — Тор снова повернулся, сцепив руки за спиной. — Я собираюсь отправить вас в Тарант, Перриман. Вы знаете об этом городе?

— Только из книг, сэр. Я знаю, что это важный центр торговли и коммерции, и что этот город относительно новый по сравнению с поселениями гномов и, конечно, Кинтаррой. Если я правильно помню, там живёт много людей.

— Да, всё правильно. За последние годы Тарант стал очень важным городом. Там находятся причины многого из того, что происходит в других местах. Такое место нуждается в особом внимании.

— Я также слышал кое-что еще, магистр, — сказал Перриман почти шёпотом.

— Да? Что ж, выкладывайте.

— Некоторые из старейших магов говорят об этом, но очень редко, и только тогда, когда считают, что я их не слышу, — молодой маг заёрзал на своем месте, отводя глаза. — Мне это кажется гадким, и я бы не упомянул об этом, если бы это не было неизменно связано с Тарантом.

— Итак? — сказал Тор, снова усевшись за стол.

— Технология, — почти испуганно прошептал Смит.

Старый волшебник подался вперед, тяжело упершись руками в полированное дерево столешницы. Перриман не подумал бы, что такое возможно, но его взгляд стал еще пронзительнее. Скрывая вспышку гнева, он сказал нарочито медленно:

— Будь осторожен с называнием имён, колдунишка. Произнося название чего-либо, ты даешь ему силу, сущность и цель. О некоторых вещах лучше не говорить вслух.

— Извините, магистр, — Перриман уже не мог вжаться в кресло еще глубже.

— Наоборот, только слепой может закрыть глаза на такую ситуацию, — черты лица Тора чуть смягчились. — Я прошу вас быть бдительным и глядеть в оба, когда будете в Таранте. Вы отправитесь в путь с рассветом.

— А мое задание, сэр?

— Очень простое. Есть одна личность, с которой вам предстоит встретиться под предлогом дипломатии и изъявления доброй воли. Вам выдадут кое-какие документы для ознакомления. Вы будете следить за тем, что выйдет из этой встречи, и докладывать обо всем, что обнаружите.

— А кто этот человек, сэр?

— Вообще-то, карлик. Он заинтересован в соблюдении целого ряда обязательств, взятых Тарантом.

— Карлик? Тогда он, должно быть, слуга. Может быть, он представитель одной из знатных семей? Или, возможно, самого короля?

Старик вяло улыбнулся.

— Есть короли, и есть правители. На сегодняшний день, это обычно не одно и то же. Будьте мудры, юный Перриман. Мир, в котором вы окажетесь, будет сильно отличаться от того, что изображено на картах Оуквуда.

Маг сделал неопределенный жест, его рука неторопливо прошла сквозь голубоватое сияние.

— Довольно разговоров, давайте подумаем о деле. Школа Иллюзий. Освободите свой разум. Вот Руна света. Узрите форму, свет течет, рожденный из тени. Видите?..

Позже, когда Перриман ушел, Симеон Тор сидел в одиночестве, глубоко задумавшись. Через некоторое время он почувствовал чье-то присутствие за большими дверями, и отворил их. Предсказатель Джориан бесшумно вошел, пряча лицо в тени капюшона.

— Я проследил, как ты велел, Симеон. Парень кажется довольно способным, хотя, возможно, немного наивным. Ты многого ему не сказал.

— Что следовало сказать, Джориан? Что сказал бы ты? Даже я, более чем за три столетия, не нашел ни ответов, ни объяснений. Этот юноша будет нашими глазами и ушами. Мы сможем многое узнать из того, что он нам сообщит.

— И всё-таки ты должен был лучше подготовить его к тому, что он увидит, — предсказатель развернулся к выходу, двери уже закрывались.

— Опыт — лучшее обучение. Завтра утром он телепортируется в леса Морбихана.

Дверь закрылась с тихим стуком.

— Там он получит свой первый урок.

Перриман сидел, моргая от резкого утреннего солнца. Телепортация была для него в новинку, и он, как и следовало ожидать, пребывал в некотором замешательстве. Памятуя наставления, он проверил, все ли вещи при нём, и нет ли поблизости каких-либо признаков опасности. Казалось, что всё в порядке, хотя что-то ему казалось не совсем правильным. Но, как бы там ни было, он был рад оказаться за пределами Туллы и взяться за выполнение настоящего задания. Многие молодые волшебники мечтали о приключениях, но мало кому удавалось воплотить свои мечты. Перриман собирался в полной мере использовать подвернувшуюся возможность. Определив по солнцу свое местонахождение и направление, он потащился в сторону Таранта.

Через некоторое время он вдруг сообразил, что именно его так смутило. Он остановил проходившего мимо фермера и спросил:

— Скажи мне, добрый человек, это Морбихан? Недалеко от Таранта, не так ли?

— Ага, — ответил престарелый фермер со сгорбленной от тяжелого труда спиной. — Да, сэр, так и есть.

— Хорошо. Тогда я бы сказал, что здесь слишком пустынно для леса — вам так не кажется?

— Ась?

— Я говорю, что брожу здесь уже больше часа, и всё, что я за это время увидел, это проклятые холмы. Где тут нормальный лес? В смысле, где все деревья?

Единственным ответом ему был громкий, протяжный, кудахчущий хохот, который долго еще слышался Перриману после того, как старик скрылся из виду.

Перриман вошел в Тарант через Кенсингтон Бродвей, широкую, ровно проложенную улицу, обсаженную с обеих сторон деревьями и кустарником. Сказать, что город был для него полным потрясением, означало не сказать ничего.

Уличные торговцы вещали о достоинствах своих товаров через латунные громкоговорители, их яркие фургоны были украшены рисунками и плакатами. Толпа людей собралась вокруг двух раздетых до пояса дерущихся хулиганов, и Перриман уже подумывал было пустить в ход свои способности, чтобы прекратить это, когда понял, что на исход драки были поставлены деньги. Оравы уличных мальчишек беспрепятственно носились мимо пешеходов и повозок, безобразничая и дурачась, пока их старшие (но к сожалению, не более благоразумные) собратья шныряли у края толпы, высматривая заезжего ротозея или иноземца с туго набитыми карманами. Элегантно одетые мужчины носили пиджаки и шляпы, и на каждом жестко накрахмаленном воротнике красовался безупречно повязанный галстук. Женщины же были одеты в строгие по покрою ниспадающие платья летних расцветок.

Кенсингтон Бродвей заканчивался большой сводчатой аркой, возведенной из гранита и украшенной замысловатыми конструкциями из металла. Арка находилась на большом холме, и Перриман остановился там, среди многих других людей, чтобы посмотреть вниз на долину и на город Тарант.

Никогда еще он не видел ничего подобного.

Тарант раскинулся перед ним, как огромный зверь, дремлющий на мелководье залива Морбихан. Река Хадриан, впадающая в залив на другом конце города, была прошита железными мостами, ее темные воды переполняли торговые суда, доверху нагруженные товарами своих капитанов. Тарант казался покрытым боевыми шрамами, его беспорядочно петляющие дороги и бульвары были усеяны ветхими домами и монолитными каменными зданиями. Всё было в движении, начиная от торговых улиц, где люди перемещались плечом к плечу, и заканчивая доками, где в вагонах и складах покоились ящики из самых отдаленных уголков Арканум. Неподалеку от западной границы города, выбрасываемые из башен из листового металла, вздымались облака черного дыма и растворялись в охряном тумане, окутывавшем город. И самое удивительное: высоко в воздухе лениво парило чудовищное яйцевидное сооружение на каркасе, по-видимому, служившее транспортным средством. Но всё же о его происхождении и истинном назначении Перриман мог догадываться с трудом. Его легкие сжались, впервые вкусив дыхания Таранта, глаза заслезились от яркого света полуденного солнца.

— Невероятно, — сказал Перриман.

— Да, действительно чудо, не правда ли? — заметил кто-то справа от него. Перриман обернулся и опешил — это был эльф! Одетый в красный бархатный пиджак, с безукоризненным кружевным воротником и подходящим карманным платочком, он выглядел как типичный представитель тарантского высшего общества. На самом деле, немногие за пределами Туллы или Кинтарры заметили бы различия; его уши были прикрыты густыми черными волосами, и его происхождение выдавали лишь неестественно светлая кожа и чуть прищуренные глаза, что многие приняли бы за городскую хитрость. Перриман молча стоял, разинув рот.

— Добро пожаловать в Тарант, приятель, — сказал эльф и подмигнул ему. Он собрался уходить в сопровождении молодой дамы человеческой расы, но тут же остановился и, не оборачиваясь, произнёс: — Сегодня будет тепло. Советую вам найти более подходящий наряд, чем пальто. Доброго дня.

Перриману не было особо жарко, поэтому он пропустил совет эльфа мимо ушей и присоединился к толпе, спускающейся с холма в тарантский хаос.

Примерно час молодой волшебник бесцельно слонялся, следуя за массовой суетой, мимо витрин магазинов и колонн зданий, увешанных флагами и вымпелами. Жизнь города ощущалась везде. Мальчишки, снаряженные ведрами клея и валиками, вешали на стены одни афиши с рекламой всевозможных представлений и изобретений, и сдирали со стен другие. Газетчики на каждом углу выкрикивали уставшими голосами новости дня, их перепачканные типографской краской руки были полны свернутых свежеотпечатанных страниц. Наемные экипажи искали клиентов, и толпа расступалась и снова сходилась за ними. Казалось, все одновременно чувствовали себя непринужденно и были на нервах, и не подозревали друг о друге, пока их пути случайно не пересекались. Через некоторое время Перриман почувствовал себя уставшим и физически, и психически. В маленьком ухоженном парке населению предлагались деревянные скамейки, и он тяжело опустился на одну из них, собираясь провести оставшиеся часы в тихих размышлениях обо всём увиденном.

Внимание его привлекла сутулая фигура на противоположной стороне улицы. Толстая короткая шея поддерживала маленькую голову, увенчанную копной непослушных жёстких волос, а темные глаза исподлобья стреляли взглядом из стороны в сторону. Руки были длинными и мускулистыми, и в обеих своих грубых лапищах он нёс по мешку с неизвестным содержимым. Перриман, не веря своим глазам, лихорадочно схватил за рукав прохожего:

— Смотрите! Там, через дорогу! Вы видите? Вызовите представителей власти! Что это за махинации?

Прохожий — обычный чернорабочий, судя по простой рубашке и бриджам, — посмотрел туда, куда указывал Перриман.

— Да, ужасная шайка, правда? Впрочем, беспокоиться не о чем…

— Как это — не о чем беспокоиться? Это же ОРК!

— Скорее, полукровка. Но в Таранте их поставили на место, это уж без сомнения. Совет положил конец всей этой болтовне насчет профсоюза, и они с тех пор в достаточной мере исполнительны.

— Болтовня, профсоюз… о чём вы говорите? Кто-то должен что-то сделать!

Человек косо посмотрел на Перримана и, похоже, сделал для себя вывод. Он решительно положил руку Перриману на плечо.

— Всё уже сделано, парень. Совет предложил им ультиматум, и они согласились. Орки, может, и медлительные, но я не знаю ни одного, который скорее согласится голодать, чем проработать лишний час ради достойной зарплаты. Слушай, ты бы, может, подумал насчет того, чтобы остановиться в больнице там, по улице? Тебе дадут комнату бесплатно, а доктор там…

Но Перриман уже спешил через толпу туда, где увидел орка. Профсоюз? Зарплата? Эти люди сошли с ума? Пока он перебирался на другую сторону улицы, орк ушел. В переулке слева была приоткрыта дверь, и он вошел, лишь отчасти догадываясь, что там за ней.

Дверь привела в большое помещение, полное таких же орков, как тот, которого Перриман только что видел. Почти одновременно они обратили на него подозрительные и укоризненные взгляды. Но кое-что другое восхитило Перримана.

Один угол комнаты был доверху загромождён чем-то, напоминающим хлопок; орк, которого Смит увидел на улице, выгружал добавку из двух мешков. Свободное место у противоположной стены было занято чем-то, чему он не мог подобрать определения — штука, полностью состоящая из колес и блоков, трясущаяся, словно живущая собственной жизнью и издающая ужасный шум. Одним концом это чудище поедало большие охапки хлопка, а из другого выходило нечто, выглядящее как плотные свёртки тканей бесчисленных узоров и расцветок.

Перриман был ошарашен. Все эти вещи были вне пределов его понимания. И как любой здравомыслящий маг с хорошей репутацией, он мысленно вызвал Малую руну Знаний, чтобы понять, что это за странная штука и какая магия вовлечена в процесс ее действия, и найти оптимальное решение для дальнейшего плана действий.

Почти сразу послышался треск расщепляемого дерева и воздух наполнился дымом и мелкими летящими предметами. В суматохе Руна вылетела у Перримана из головы, а когда дым рассеялся, владелец магазина попросил его покинуть служебное помещение.

Станция Вермиллион была расположена в самом центре Таранта, и именно там Перриман должен был встретить своего клиента-карлика.

На этой станции пересекались все дороги, ведущие в город и за его пределы. Вокзал был внушительным зданием, выстроенным из покрытых гравюрами каменных блоков и деревянных панелей, которые поддерживались мощными металлическими опорами. В обширном внутреннем дворе размещались фонтаны, различные скульптуры и другие диковинки тарантского искусства. За стенами стояли длинные караваны многочисленных фургонов, оснащенных скамейками для перевозки пассажиров, в которых чужеземцы прибывали по своим делам в город. Над станцией висело, привязанное канатами толщиной с человеческую руку, странное летательное приспособление, которое Перриман видел ранее. Канаты были закреплены у дальнего конца здания вокзала, возле платформы, на которой нетерпеливо толклись небольшими группами путешественники. Платформа возвышалась над двумя параллельными металлическими рейками, проложенными по земле и уходящими далеко за станцию.

Где-то вдалеке послышался странный звук, весьма похожий на рёв огромного зверя. Перриман задрожал, несмотря на пальто. Еще никогда не он не чувствовал себя так одиноко, как в этот момент.

Он должен был встретить карлика возле Фонтанов Харримана, когда пробьёт 5 часов. Маг догадался, что это те самые фонтаны, которые находятся в закрытом дворе, но не был уверен, который час, и, по сути, ни разу не слышал в Таранте звона, оповещающего о времени. Выждав положенное время, он подошел к джентльмену в униформе, дежурившему у платформы. Тот выглядел как человек, осведомленный об интересующих Перримана вещах. Внимание его было занято пачкой слабо связанных печатных листов.

— Извините, сэр. Вы работник станции? Судя по вашей одежде и очевидной уверенности…

Человек слегка повернул голову, не поднимая взгляда:

— Да, чем могу вам помочь?

— Я только хотел поинтересоваться, не знаете ли вы, который час. Я совсем недавно прибыл из Туллы и должен встретиться здесь с одним знакомым в пять часов.

— Один момент, — человек извлек из своего кителя маленький круглый предмет на цепочке. — Недавно был слышен сигнал с Бракентонской Линии, этот состав прибывает в пять. Сейчас проверю.

Он рассмотрел предмет на конце цепочки и встряхнул его — похоже, с тем было что-то не в порядке. Подняв голову, он, наконец, заметил Перримана, одарил долгим внимательным взглядом его пальто и поднёс предмет к нему. Его брови нахмурились, глаза прищурились.

— Откуда, вы говорите, вы приехали?

— Тулла, Город Магов. И мне нужно…

— Боюсь, вам придется немедленно уйти.

— Извините?

Снова неведомый рёв, на этот раз гораздо ближе.

— Что это еще такое?..

— Сейчас же, сэр. Вы обязательно должны покинуть вокзал, немедленно. Разве вы не видели знак?

Перриман повернулся туда, куда ему указывали. Заключенная в деревянную раму надпись, начертанная огромными печатными буквами, гласила:

МАГАМ ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН!

Перриман медленно отвернулся, его злость усиливалась. Невежество — одно дело, но высокомерие — совершенно другое. Магам проход запрещен? Из всего, что он видел за весь этот странный день, этот знак перед ним был самым невыносимым. Определенные обычаи и общественные приличия просто нельзя было попирать. Перриман был уверен, что буквы должны быть написаны с извинениями. Когда приверженцу старинных обычаев нельзя спокойно пройти по городским улицам, очевидно, что кому-то необходимо преподать строгий урок этикета.

— Послушайте, вы, я не стану…

— Сожалею, сэр, но я вас предупреждал…

Человек оглянулся и свистнул паре крепких парней, сидевших около дверей вокзала. Они поднялись, взяли увесистые дубины и быстро направились туда, где стоял Перриман. Неужели его собираются бить? Он повернулся к ним, поднимая капюшон. Похоже, этим вечером состоится не один урок этикета.

— Извините, уважаемый маг. Думаю, я могу вам немного посодействовать, — послышался откуда-то сзади низкий, чуть гнусавый голос.

Перриман оглянулся и ничего не увидел, но, посмотрев вниз, обнаружил элегантного карлика во фраке. Чуть позади маленького джентльмена возвышалось крупное существо, аналогично одетое и внимательно следящее за каждым его движением. Перриман тотчас догадался, что перед ним огр, хотя его клыки и когти были не так явно выраженными, как на гравюрах, которые маг видел в некоторых книгах в Тулле, происхождение существа не вызывало сомнений. Всего день назад одна мысль о том, чтобы увидеть огра так близко, могла заставить его волосы встать дыбом. Но сегодня, после всего, на что ему довелось посмотреть, при виде огра в вечернем костюме Перриман лишь небрежно кивнул в знак приветствия. Вооруженные парни всё еще приближались.

— Послушайте, начальник станции, — обратился карлик к человеку в униформе, — похоже, у нас здесь возникло недоразумение. Нет никакой необходимости прибегать к крайностям.

Начальник повернулся, краснея.

— Боюсь, вы не понимаете… — тут он увидел огра, а потом заметил низкорослого джентльмена и изменился в лице. — Мистер Виллоусби! Извините, сэр, я и представить не мог, что это вы, сэр. Просто этот человек — волшебник, и вот…

— Волшебник и мой знакомый, господин начальник. Пожалуйста, отзовите своих людей, или я буду вынужден обратиться к своим, — при этих словах огр шагнул вперед, и люди замерли на месте. — Я понимаю ситуацию и намерен решить ее своевременно и вежливо. Доброго дня, господин начальник станции.

— Доброго дня, сэр. Еще раз прошу прощения, сэр.

С этими словами все трое пустились наутёк к зданию вокзала, причем начальник станции отчитывал своих подельников по поводу несдержанного поведения и уважения, пока они не оказались вне пределов слышимости.

Карлик обратился к Перриману, улыбаясь и жестикулируя:

— Мистер Смит, я полагаю? Да? Рад встрече! Я — Эдвард Виллоусби, — он протянул для пожатия маленькую влажную руку. — Извините за это безобразие здесь. Это просто особые предосторожности, меры безопасности и всё такое. Ваше путешествие было приятным?

— Да, мистер Виллоусби, хотя оно было весьма коротким, учитывая средство передвижения. Большое вам спасибо за помощь.

— Не за что, Смит. У меня имеются значительные инвестиции в этой станции, так что люди здесь обычно слушают меня. Вас больше не побеспокоят. Полагаю, вы впервые в Таранте?

Перриман не видел причин лгать:

— Да, и это уже в какой-то степени опыт. Может, вы могли бы мне объяснить…

— Конечно, конечно, всё в свое время. Нам многое предстоит обсудить, но наверное, не здесь, так близко к станции — это не лучшее место. Вы будете так любезны пройти вот сюда? Можно отойти к моему экипажу, а затем, наверное, спокойно поесть. У меня есть ресторанчик в восточном квартале, и там мы можем…

Тут из толпы вырвались, размахивая разным оружием, пятеро всадников с обвязанными вокруг лиц шарфами. Двое из них приблизились к Перриману и карлику, опущенные острия мечей оказались в неприятной близости к их шеям. Остальные встали вокруг огра и тот, будучи отрезанным от хозяина, издал громогласный рёв. Казалось, он готов напасть на всех троих, но карлик сделал жест в его сторону и он перешел на низкое рычание.

— Так, что это всё значит? — Виллоусби сохранял самообладание, но всё же легкая дрожь в его голосе выдавала обратное.

— Всего лишь старое доброе ограбление, старина Виллоусби, — сказал мужчина, стоявший перед карликом. — Мы не жадные. Просто отдайте нам всё, что есть с собой у вас, вашей чертовой зверушки и этого малого — и мы разойдемся, каждый своей дорогой.

— Не уверен, что это хорошая идея, — сказал Перриман. В голове у него уже формировались руны. Переговоры не всегда были его сильной стороной, но Перриман знал, когда быть прямолинейным. Разоружить этих хулиганов было быстрым делом.

— Нет, Смит. Нам не нужны скандалы, — Виллоусби потянулся за своим кошельком. — Мы просто им заплатим и уйдем восвояси.

Но Перриман уже действовал. Слово и кивок в сторону человека, возвышавшегося перед ним, заставили его лошадь встать на дыбы — ослепительная вспышка Малой Руны Света произвела на животное нужный эффект. Человек упал и ударился головой, его меч загремел по каменной брусчатке.

— Смит! Никакой магии! Он почти здесь!

Снова раздался звук, такой громкий, что затряслась земля.

Перриман повернулся к людям, окружившим огра, и тихо вызвал Руну Тени. Все трое бандитов внезапно заорали и замахали руками перед собой, срывая шарфы с лиц. Огр, воспользовавшись случаем, ухватил одного из них. Начались крики, а Перриман повернулся к последнему из оставшихся. Тот направил в грудь волшебника странное устройство — короткую палку, сделанную, похоже, из дерева и металла. На него уставились два пустых отверстия. Перриман никогда не видел ничего подобного, но мог догадаться о его сути. Он вспомнил Руну Иллюзии, древнее и могущественное волшебство. Жёсткие, хорошо знакомые очертания всплыли в памяти.

Как всегда в подобных ситуациях, все стало происходить очень быстро.

Перриман произнес заклинание и исчез. Бандит выругался и стал размахивать своим оружием во все стороны, ища его

Молодой маг переместился за его лошадь, выбрав для себя удобную позицию для быстрой расправы с преступником.

Источник странного шума появился в поле зрения и все повернулись, чтобы увидеть его приближение.

Это было чудище, не похожее ни на одно из тех, что Перриман когда-либо видел. Оно передвигалось по тем самым железным перекладинам, которые видел маг, и вместо ног у него были огромные колёса, которые визжали и скрипели по металлической поверхности. Само чудище было грузным и приземистым, с внутренностями из болтов, поршней и блоков, и с толстой решеткой зубов, торчащих из-под единственного ярко горящего глаза. Из рога на его голове лилось черное зловонное дыхание, а за ним тянулся хвост, составленный из больших деревянных ящиков на колёсах, и уходил далеко за пределы видимости станции Вермиллион.

Близкое присутствие чудища, похоже, повлияло на заклинание, творимое Перриманом. Руна, такая яркая у него в голове, стала запутанной и неясной. Бандит обернулся и увидел Перримана мерцающим цветным пятном позади себя. Палка в его руке снова описала круг. Маг отскочил влево, в голове прояснилось и он вызвал в памяти самое могущественное заклинание, которое знал.

На месте между магом и бандитом возник Великий Демон, одна из ужаснейших тварей самых тёмных уровней Пустоты. Демон поднял к небу рогатую голову и испустил страшный вой.

И немедленно исчез.

При виде этого существа бандит использовал свое оружие, которое издало приглушенный рокот и взорвалось перед его лицом.

Позади Перримана, который, как ни странно, оказался сидящим на земле, раздался другой шум — громкий треск со стороны металлического зверя. Люди закричали. Начальник станции побежал к ним, высоко подняв руки.

— Берегитесь! Тормоза! Тормоза отказали! Прочь от поезда!

То, что он назвал поездом, слетело с края металлических рельс и прошло через платформу, его железные колёса пронзительно скрипели и извергали целые фонтаны искр и дыма, выламывая большие глыбы из покрытия двора. Позади него волочились три или четыре ящика с колёсами, последний из которых опрокинулся набок. Поезд остановился чуть ли не в пяти метрах от Перримана, свет в его глазу потускнел и, наконец, погас.

Показался Виллоусби, запыхавшийся и злой.

— Черт вас побери, Смит! Я же говорил вам не использовать здесь магию! Вот посмотрите, что вы… о, нет…

Перриман поднялся, ощущая некоторое головокружение, и попытался увидеть, что так взволновало карлика. Виллоусби указывал на левое плечо Перримана, и он поглядел вниз, чтобы узнать причину его беспокойства.

По пальто быстро расползалось тёмное пятно, и когда Перриман захотел поднять руку, чтобы найти источник проблемы, он не смог этого сделать. Он отодвинул правой рукой рубашку и обнаружил большую, круглую, обильно кровоточащую рану.

Перед глазами все расплылось и он услышал, как кровь стучит в ушах. Вечер стал неестественно тёмным, и он ясно ощутил, что падает.

«Как это чрезвычайно некультурно» — подумал он.

Глава 2

Тени в Бойле были длинными задолго до того, как пришел Себастьян. Теперь дневная давящая жара, впитавшаяся в почерневшие от сажи улицы, медленно просачивалась вверх плотными теплыми волнами. Трубы и провода паутиной висели между многолюдными магазинами, в свете мерцающих фонарей показывались ржавые металлические вывески и перекошенная деревянная обшивка. Все было покрыто странной маслянистой пленкой, стекающей каплями, словно самому городу было душно. Бойл служил рабочим центром тарантской торговли, но, как было особенно заметно ночью, он был словно гнойная опухоль на теле города. Себастьян хорошо знал этот район, но такое знание в подобных случаях вызывало повышенное чувство осторожности. Он шёл размеренным шагом, внимательно осматриваясь.

Себастьян был высоким и длинноногим мужчиной, одетым в хорошо обработанную кожаную броню, поверх которой на нём был тренч и пристегнутый за плечами парусиновый ранец. Он двигался в тени, где это было возможно, идя к своей цели окольными путями. Джентльмены, ранее снабдившие его информацией, сначала были не слишком разговорчивы, но позже стали весьма обходительными. Себастьян обнаружил, что многие переговоры станут успешными, как только правильно установишь условия контракта — оказалось достаточно всего трёх сломанных пальцев, и в тот же час он уже был в пути.

Через некоторое время он явился по данному ему адресу. Над парадным входом была высечена простым грубым шрифтом надпись, с которой стекали на землю, как слёзы, ручейки краски. «БЕНТЛИ». На первом этаже этого приземистого кирпичного здания было два окна, не украшенных ничем, кроме перекрещенных между собой толстых прутьев, и парадная дверь — по всей видимости, крепко запертая. Такого человека, как Себастьян, очень мало беспокоили замки, но в данной ситуации то, что ждало за дверью, или кто, безусловно тревожило его гораздо больше. Простые решения годились для тех, кому были ясны перспектива и результат, поэтому Себастьян, которому в настоящий момент не хватало ни того, ни другого, решил поискать нестандартный подход. Опустив окуляр на защитные очки, он извлек из пояса цилиндр с резьбой и привинтил его к концу револьвера. Для ночной вылазки малозаметность была бы необходима. Убрав пистолет в кобуру, Себастьян тихо скрылся в тени переулка, прилегающего к зданию, не оставив никаких следов своего пребывания, кроме легкого запаха промасленного металла и серы, который быстро смешался с затхлыми испарениями Бойла.

Перриман проснулся от мерцающего света свечей, его глаза медленно приспособились и различили неясные очертания помещения. Он лежал в огромной кровати, укрытый стёганым одеялом из превосходной ткани, голова покоилась на мягчайшей подушке. Он был очень слаб, а левое плечо издавало медленное, тупое пульсирование, о причинах которого он только сейчас начал вспоминать. Отодвинув покрывало здоровой рукой, он увидел, что его рана аккуратно забинтована, а левую руку поддерживает повязка. Он попытался встать, но ему не хватило сил, и он устроился так, чтобы повернуть голову и посмотреть, есть ли возможность позвать хозяина, которым, судя по качеству и элегантности всего окружающего, явно был Эдвард Виллоусби.

Повернув голову, он увидел не Виллоусби и не средство связи с ним, а хорошо одетого огра, сидевшего в кресле с высокой спинкой и глядевшего перед собой темными немигающими глазами. Похоже, это был тот же огр, что присутствовал при инциденте на станции Вермиллион, хотя он сменил свой фрак на тёмный твидовый пиджак с красиво повязанным галстуком и карманным платочком. Несмотря на то, что Перриман не находил ничего дурного в его выборе формы одежды, из-за затянувшегося неловкого молчания он решил, что умение огра обращаться с больными оставляет желать лучшего.

— Э-э… привет. Послушайте, любезный огр, вы умеете говорить?

Огр медленно ответил заранее подготовленными словами, его произношение было превосходным, за исключением тех звуков, которым мешали его переросшие зубы:

— Да, мистер Смит. Я довольно хорошо говорю. Мистер Виллоусби попросил меня присмотреть за вами, пока вам не станет лучше.

— О… да, конечно, спасибо вам! У вас есть имя, уважаемый огр?

— Меня зовут Лорхэм, мистер Смит. Приятно, наконец, познакомиться.

— Взаимно. Полагаю, это дом мистера Виллоусби?

— Да.

— Понятно. Что ж, осмелюсь сказать, что я немного растерян из-за сегодняшних событий, Лорхэм. Могу ли я увидеть мистера Виллоусби сегодня вечером?

— Он велел позвать его, как только вы будете в состоянии говорить. Можно сказать, что это так, уважаемый маг?

— Да, я был бы очень рад.

— Тогда я сейчас же его приведу. Доброй ночи, мистер Смит.

Лорхэм поднялся и вышел через дверь, находившуюся в стене позади него. «Как странно, — заметил про себя Перриман, — находить признаки элегантности и благородства в самых неожиданных местах».

Себастьян быстро и бесшумно двигался по переулку, перешагивая через ворохи бумаг и мусора, пробираясь к задней стороне «Бентли». Справа над ним возвышались здания, до невозможности наклоненные внутрь — результат неопределенного формирования архитектуры Бойла. Ржавые трубы и вентили оплетали стены домов, словно плющ. Конденсат капал с них и собирался на земле в мутные лужи. Тут и там виднелись разбитые окна, их рамы скалились зубами разбитого стекла, глубоко внутри помещений за ними отражались от стен тусклые огни или скрежещущие звуки промышленных двигателей. Но нигде не было звуков или движений жизни, словно Бойл поглотил ее всю и продолжал бесконечно работать, как какая-то огромная сумасшедшая машина.

Подходя к заднему углу «Бентли», Себастьян остановился; низкое рычание и легко узнаваемый запах предупредили его, что, возможно, жизнь тут всё-таки есть. Он отступил на пару шагов, тихонько опустился на колени и достал из ранца округлое устройство примерно с голову размером. Основание этого предмета, который он бесшумно поставил на землю, было привинчено к толстой пружине, и из этого механизма торчал промасленный ключ, который Себастьян начал аккуратно поворачивать. Через несколько оборотов он переключил внимание с устройства на маленькую бутылочку, которую достал из пояса. Откупорив бутылочку, он поднес ее к носу. Запах был органически густым и едким; он выплеснул пару капель на верх механизма и нажал небольшой рычаг у основания пружины.

Ожидаемый эффект был моментальным. Механизм буквально ожил и поскакал трёхметровыми прыжками по переулку, исчезая в тенях. Сторожевой пёс, который, согласно подозрениям Себастьяна, издавал рычание, тут же заскулил и немедленно бросился в погоню за заводной приманкой, которая убедительно пахла самой вкусной разновидностью каладонского зайца. Улыбаясь самому себе, Себастьян закрыл и убрал на место бутылочку. Это было, разумеется, наименьшим испытанием его способностей за этот вечер, но не стоило забывать останавливаться и оценивать свои успехи, какими бы незначительными они ни были.

Эдвард Виллоусби тихо вошел в комнату, закрыв за собой дверь, и уселся около кровати Перримана. Престарелый карлик уже успел переодеться в смокинг из жатого бархата, и за ним тянулся шлейф запахов бурбона и старинного трубочного табака. С выражением искренней заботы на лице он положил морщинистую ладонь на руку молодого мага.

— Как вы себя чувствуете, мистер Смит? Лорхэм сказал, что вам уже немного лучше.

— Да, хотя я все еще очень слаб. Что со мной случилось? Полагаю, это вы предоставили мне лечение, не так ли? Спасибо вам.

— Это самое меньшее, что я мог сделать для вас, уважаемый маг. И я приношу извинения за свою бессмысленную вспышку гнева на станции. Я был встревожен нанесенным ущербом и говорил, не подумав. Моим плохим манерам нет оправдания.

— Не думайте об этом, мистер Виллоусби. Есть много случаев, когда этикет может стать жертвой неожиданности.

— Мистер Смит, я не люблю быть таким прямолинейным, но если вы уже в состоянии говорить, может, мы могли бы обсудить ваши дела здесь? Мне не терпится ввести вас в курс дел в Таранте.

— Я буду рад побеседовать, мистер Виллоусби. Но сначала, вы могли бы ответить на пару вопросов?

— Конечно, мистер Смит.

— Это мое ранение — чем именно оно нанесено?

— Один из бандитов подстрелил вас из винтовки. Пуля прошла прямо через плечо.

— Ээ… как вы сказали — винтовка? Это такое оружие?

Карлик, похоже, был несколько удивлен этим вопросом.

— Да.

— Понятно. А то большое металлическое чудище — что это было?

— Вы имеете в виду поезд?

Перриман кивнул.

— Он используется, чтобы перевозить вещи. И людей.

— Куда перевозить?

— Всюду, где для этого проложены рельсовые пути.

— Пути?

— Металлические рельсы, прикрепленные к земле. Поезд катается по ним.

— А что же он ест?

— Дрова, иногда уголь.

— Откуда же взялся такой зверь?

Эдвард Виллоусби посмотрел на Перримана и уголки его рта тронула легкая улыбка. Он на мгновение отвел взгляд, думая над тем, как лучше сформулировать ответ. Потом он отошел от кровати к ближайшему комоду, взял лежавший на нём предмет и дал Перриману его рассмотреть. Предмет был похож на тот, который был у начальника станции Вермиллион — маленький и круглый, висящий на золотой цепочке. Одна его сторона была закрыта стеклом, за которым находилась белая поверхность, разукрашенная крошечными цифрами и символами.

— Мистер Смит, вы знаете, что это такое?

— Нет, мистер Виллоусби. Понятия не имею.

Мистер Виллоусби искренне улыбнулся, пряча предмет в карман.

— Наверное, мой рассказ будет длиннее, чем я сначала думал. Но неважно. Кажется, у нас достаточно свободного времени.

Дверь черного хода «Бентли», обычно охраняемая отсутствующим сейчас сторожевым псом, оказала мало сопротивления своими замками. Себастьян беззвучно вошел в тёмное здание и запер за собой дверь на засов. Он оказался в маленькой комнате с кафельным полом и оштукатуренными стенами, покрытыми пятнами воды и ничем не защищенными трубами. Над дверью находилось грязное от угольной пыли оконце, через которое падал бледный желтоватый лунный свет. На дальней стене был закреплен потрескавшийся фарфоровый умывальник. Ржавый кран капал водой в частично заполненную раковину в ритме стаккато, а иногда даже темпо; над ним висели остатки старого зеркала, покосившегося и потемневшего от времени. Жилище прислуги. В стене слева находилось небольшое отверстие с перекинутым через блок канатом кухонного лифта, и открытый дверной проём, за которым протянулся коридор, уходящий вглубь здания.

Себастьян неподвижно стоял, сосредоточенно прислушиваясь к любому признаку активности внутри здания. Снизу донеслось слабое бормотание — возможно, из погреба или подвала. Он направился к дверному проему, ведущему в тёмный коридор.

Он тихо двигался вдоль коридора, глаза медленно привыкали к рассеянному свету. Даже через качественно обработанную линзу вмонтированного окуляра он почти ничего не видел. Ковер с коротким ворсом скрывал его шаги, но приходилось избегать препятствий в виде рассыпанных осколков и обломков, и это замедляло передвижение. Из коридора вело много дверей, каждая была заперта и не имела никаких опознавательных знаков. Коридор закончился большим помещением с двумя окнами и дверью в противоположной стене — без сомнения, теми самыми, которые были видны с парадного входа. Оставалось еще найти лестницу в подвал. Себастьян сделал глубокий вдох и медленный выдох. И только тогда он увидел легкое движение охранника, с почти неуловимым звуком сменившего позу, и замер.

Кажется, его не обнаружили, но из-за близкого соседства сторожа с яркими квадратами занавешенных окон увидеть это было трудно. Через две минуты Себастьян точно убедился, что охранник стоит спиной к нему и не подозревает о его присутствии. Он осторожно достал пистолет, аккуратно вынул магазин с патронами и заменил его другим, извлеченным из внутренних складок одежды. Этот процесс был таким медленным, что от усердия пот катился градом. Нельзя было допустить ошибки, Себастьян знал, что у него есть только один шанс. Рукоятка пистолета скользнула в руке, он вскинул оружие одним плавным движением и выстрелил.

Глушитель скрыл звук выстрела, дротик попал в цель и у сторожа почти сразу подкосились колени. Себастьян поймал его до того, как он шлепнулся наземь, и поднял на плечо. Настойка опиума и камфоры — он проспит несколько часов. Справа была закрытая дверь, из-под неё исходил тусклый свет. Бормотание здесь слышалось громче, оно доносилось почти прямо снизу. Эта дверь, несомненно, вела в подвал. Себастьян отнёс охранника к черному ходу, устроил его там под умывальником и вернулся к двери подвала.

Открыв рюкзак, он вытащил маленький металлический прибор — цилиндрик с наборными кольцами и измерительной шкалой, из верхней части которого торчали два неплотно скрученных в спираль и неподвижно закрепленных провода, — и провел им вдоль и поперек двери.

Спектрометр потока показал отрицательный результат. Наверное, его добыча ушла на весь вечер.

Несмотря на это, оставшиеся господа несомненно могли бы стать источником информации при правильном стимулировании. Себастьян улыбнулся сам себе, возвращаясь в комнату для прислуги, план действий уже крутился у него в голове. Он редко оценивал со стороны сильные стороны своего характера, но иногда он был просто таким ужасно умным.

— …итак, благодаря разработке парового двигателя Бейтса, мириады технологических дисциплин вышли на передний план. Я сам — член совета Школы Машиностроения. — Виллоусби откашлялся. — Почётный, конечно.

Перриман сидел молча, обдумывая всё услышанное. Технология! Едва слышные перешептывания и сплетни о ее природе были в чём-то верны, а в чём-то сильно ошибочны. Эти колледжи… нет, эти науки пользуются силами природы и работают с ними для получения требуемого результата. А магия, их старшая манипулятивная родственница, искажает природу по своей воле, опровергая нерушимость законов физики. Неудивительно, что магия и технология настолько жестоко реагируют друг на друга — ведь они работают по разные стороны.

Он еще немного помолчал и обратился к старому карлику:

— Пожалуйста, простите мое молчание, мистер Виллоусби. Я понял и хорошо усвоил вашу лекцию. Вы должны понять… эти вещи для меня очень новы.

Виллоусби мягко улыбнулся.

— Странно. В письме, которое я получил из Туллы, говорилось, что я должен ожидать «посла высокого ранга с обширным опытом». Скажите мне, мистер Смит, вы проводили хотя бы один день за стенами Туллы до вчерашнего дня?

Перриман посмотрел в глаза карлика, оценивая увиденный в них настрой. Магистр Симеон предупредил его о возможности таких обстоятельств и подчеркнул необходимость быть проницательным и осмотрительным. Его роль здесь — беспристрастный наблюдатель. Но ответственность мага заключала в себе также интуицию, творческий подход и мудрость. Волшебник должен знать, когда и как выбирать себе союзников.

— Вы абсолютно правы, сэр. Мой «обширный опыт» в этих вопросах состоит только из часов, проведенных мной в Таранте до нашей с вами встречи на станции, и времени, проведенном мной в недееспособном состоянии на вашей кровати. — Перриман сразу же почувствовал себя глупо. — Но я недавно стал настоящим магом и хорошо разбираюсь в дипломатии и социальной политике, и вы можете быть уверены, что…

Карлик положил руку на плечо мага:

— Успокойтесь, молодой Перриман. Речь не идет о ваших навыках и полномочиях. Я верю мудрости старейшин Туллы… они не прислали бы вас, если бы вы не показались им в высшей степени подходящим человеком.

Перриман благодарно улыбнулся.

— Ценю ваше доверие, мистер Виллоусби. Наверное, пора поговорить о наших делах. Вы просили о встрече с представителем Туллы, и подобный запрос от личности с таким положением в обществе, как ваше, не мог остаться незамеченным. Я здесь. Чем я могу служить вам?

Виллоусби встал с кресла и подошел к изножью кровати.

— Буду говорить настолько точно и открыто, насколько это возможно. Такой человек, как я, причастен ко всем видам информации, и моего положения не достигнешь без умения отсеивать полезную информацию от бесполезной. Я горячо убежден, что успех в производстве основывается исключительно на улучшении этой способности.

Перриман улыбнулся. Внешние различия между магистром Симеоном и Эдвардом Виллоусби не могли быть более очевидными, но их слова будто были высечены из одного и того же камня. Он не был уверен, но полагал, что существует прямая связь между возрастом и способностью придать вежливой беседе сходство с учебной лекцией. Виллоусби продолжал:

— …трудно определить точный характер моих дел на сегодняшний день, мистер Смит. Ключом к постоянной финансовой прибыли является разнообразие. У меня есть значительные инвестиции во многих видах предприятий в Таранте и за его границами. Так было не всегда. Я начинал, так сказать, как торговец оружием и боеприпасами, с маленьким заводом по производству различных типов брони.

— Несомненно, это очень прибыльный бизнес, — сказал Перриман.

— Я быстро сделал состояние и переключился на другие дела. Не то, чтобы мое предприятие было неудачным, напоминаю, просто производство имеет свойство притягивать… ну, самые нежелательные элементы.

— Конечно.

— Во всяком случае, занимаясь коммерческой деятельностью, заводишь друзей и укрепляешь определенные связи. Несмотря на мое бездействие в этих кругах, а может быть, благодаря ему, я всё еще знаю обо всём, что происходит. Вы понимаете?

— Конечно.

Виллоусби вернулся к своему креслу.

— Видите ли, мистер Смит, до моего ведома недавно дошло, что некая неизвестная группа людей закупила изрядное количество оружия. Достаточно немалое, чтобы встревожить тех, кто занят оборотом оружия, и не только их. Объем этой конкретной закупки составляет такое количество, какое заказывается для небольшой войны, поэтому можете себе представить, почему этим заинтересовались обе стороны.

Подвал «Бентли» был сырым, с низким потолком, поддерживаемым толстыми колоннами и балками из необработанной древесины. Раньше он служил складом здания, в нем всё еще валялись остатки старых запасов — заплесневелая куча мешков зерна и залитые виноградными пятнами пустые бочонки из-под вина. От одной стены шла круто вверх старая деревянная лестница. В разных углах висели фонари, их мигание и мерцание бросало глубокие причудливые тени на строгие лица пятерых человек, сидевших посреди помещения вокруг грубо обтесанного деревянного стола.

— Какие у нас есть гарантии того, что вы действительно знаете, где это? — сказал один из них.

— Никаких, — сказал второй. Его резкий ответ выдал недовольство тоном собеседника. — Но какая мне польза, если бы я не знал?

Ему ничего не ответили.

— А оружие? — спросил еще один. — Вы уверены, что оно будет боеспособно, когда мы доберёмся туда?

— Конечно, — сказал человек, отвечавший на вопросы. — Как я вам объяснял, технологическая сложность любого из пистолетов сама по себе не будет иметь никаких шансов против тамошних потоков силы. Но объединенной массы всего оружия и брони будет более чем достаточно, чтобы нарушить поле действия и вернуть его в нормальное состояние. Это означает, что наше оружие будет действовать исправно и, самое главное, смертельно…

Его речь прервал шум у задней стены подвала — скольжение металла по металлу, скрип ржавых колес. Все взгляды обратились к источнику шума. Темное углубление в стене, дрожащая по всей длине веревка. Кухонный лифт. Один из компании медленно подошел к стене и наклонился, чтобы поднять то, что он нашел на ржавом жестяном подносе. Что-то маленькое, что-то круглое. Он вернулся к остальным и поднёс находку к свету.

— Какого чёрта Ангус там вытворяет? Розыгрыши устраивает?

Мужчина, отвечавший на вопросы, сурово взглянул на предмет. Его глаза расширились, он отпрянул:

— Выбрось это! Избавься от этого, ради…

Предмет в руке взорвался с яркой химической вспышкой и люди в кругу закричали, ослепленные резким белым светом. Дверь наверху лестницы распахнулась и вслед за этим какая-то тень прошмыгнула вниз по ступенькам. Появилась еще одна металлическая сфера, она покатилась по столу, испуская волны густого зеленоватого дыма. Лампы начали лопаться, как карнавальные воздушные шарики. Вспышки от выстрелов парных пистолетов отбрасывали острые тени на съёжившиеся фигуры людей и на лицо Себастьяна, который великолепно проводил время.

Тут его отбросило к стене. Из левой руки выпал пистолет, плечо скрутило грубой силой, от которого треснула стена позади него. Он перекатился в глубину дымовой завесы, опустошая обойму в сторону нападавшего. Его левое плечо безвольно висело, выбитое из сустава и бесполезное. Бросив пистолет, он сунул руку во внутренний карман, извлекая оттуда витой цилиндр Жезла Теслы.

Из дыма ринулся вперёд мужчина, выкрикивая непристойности и вслепую паля из револьвера. Себастьян оперся о стену и нажал переключатель на конце Жезла Теслы, направленного в грудь противника. Зазубренная электрическая стрела перескочила с медных колец на человека, пронизала всё его тело и ушла в пол. Он тяжело упал, воздух наполнился запахом обожженной плоти. Себастьян снова переместился, его левая рука запульсировала жгучей болью, когда он вскинул Жезл Теслы, но тут он услышал треск лопающихся внутри корпуса катушек и клапанов, прибор неконтролируемо затрясся в его руке.

И тогда, словно в ответ на его атаку, желтоватый потрескивающий хлыст молнии вылетел из-под лестницы и ударил его в грудь. Жезл Теслы покатился по полу и остановился под столом. Себастьян попытался встать, но ноги были тяжелы, как камень, и он ничего не мог поделать. В следующий момент над ним уже стояли трое.

Лорхэм на некоторое время возвратился в спальню, оставив собеседникам поднос с чаем и кофейной настойкой. Их разговор продолжался далеко за полночь, свечи становились короче, пока собеседники отведывали свои напитки из изящных чашек расписанного вручную фарфора. Хорошая чашка чая всегда делала вечер приятным, и Перриман чувствовал, как понемногу возвращаются утраченные силы. Он понимал многое из рассказа Виллоусби, но некоторые моменты еще нуждались в уточнении.

— Значит, вам стало известно, что тот, кто купил партию оружия, собирается использовать его против Туллы? Тулла… Какой дурак пойдет против могущества волшебников? И что еще важнее, как он найдет город? Единственные, кто знает его местонахождение, это… — Перриман замешкался, начиная понимать.

— Теперь вы видите, почему я вел себя с осторожностью, знакомясь с вами, мистер Смит? — слова карлика звучали рассудительно, но взгляд его был полон опасений. — Только человек из Туллы может знать, где находится город, и использовать это против него.

— Вы не знали, кому можно доверять.

— Точно.

— И вы не догадываетесь, кто этот человек?

— Еще нет.

— Боже мой, Туллу предал ее житель! Это немыслимо!

— Вот именно. И я бы даже не удивился, если бы это ограбление днем оказалось не инсценированным. — Карлик тепло улыбнулся: — Если бы вас там не было, нас с Лорхэмом могли убить. Еще раз спасибо вам.

— Не за что. Но нападение могло означать, что преступник знает, что вы его ищете. А теперь он знает и о моем прибытии. Возможно, вы не будете в безопасности даже здесь, мистер Виллоусби.

— Я думаю, сейчас здесь безопасно. Вряд ли преступник нападет так скоро после неудавшегося покушения. Кроме того, территорию патрулирует стража, да и Лорхэм довольно грозный враг, если его спровоцировать.

— Да, безусловно. — Перриман ненадолго замолчал, обдумывая факты. — У меня есть вопрос к вам, сэр. Пожалуйста, не поймите меня неправильно…

— Да?

— В чём вы заинтересованы, мистер Виллоусби? Вы подвергаете себя смертельной опасности из-за того, к чему не имеете отношения.

Эдвард Виллоусби немного помолчал, мрачно глядя на молодого мага.

— Разве мы, карлики, настолько изменились, что вы так удивлены тем, что мы протягиваем руку помощи? Мы ведь магические создания, старинной магии.

Его взгляд стал мягче, он наклонился и прошептал:

— К тому же, среди старейшин Туллы у меня есть брат. Некий магистр Оуквуд, картограф. Упрямый и неприветливый тип, но мы с ним одной крови.

Перриман улыбнулся, пораженный тем, как обстоят дела, волшебством совпадений, ограниченностью своего кругозора. Некоторое время они сохраняли молчание, думая каждый о своём. Наконец Перриман сказал:

— Мистер Виллоусби, вы не говорили мне, откуда вы узнали о заговоре против Туллы. Где вы раздобыли эту информацию?

— Ах, да. У меня на службе есть человек, который выполняет для меня задания, когда они должны быть выполнены. У него много талантов и он весьма сообразителен. Это именно он разведал о нападении на Туллу, и как раз сейчас он выясняет, кто за это ответственен.

— Понятно. И кто же этот человек?

— Себастьян. Его зовут Себастьян. И я более чем уверен, что он держит ситуацию под контролем.

Себастьян очнулся от удара холодной воды по лицу. Он был без рубашки, со связанными за спиной руками, его левое плечо тревожно онемело. Верёвки вокруг его запястий глубоко врезались в кожу, он чувствовал, как из порезов капает на пол кровь. Несколько рёбер, похоже, свободно плавали под ушибленными мышцами пресса. Левая сторона лица превратилась в невнятную отёкшую массу. Он выплюнул на пол два зуба и поднял голову, чтобы посмотреть, что его ожидает.

Перед ним стоял довольно высокий человек в качественно скроенном шерстяном костюме и мягких кожаных туфлях. Неяркий свет единственного фонаря отбрасывал угловатые тени на его точёное лицо, глаза терялись в темноте под густыми бровями. Двое мужчин стояли позади него, еще один стоял на коленях на полу, безуспешно стараясь привести в чувство жертву Жезла Теслы. Себастьян фыркнул от смеха.

— По-вашему, это весело? — высокий человек посмотрел на него сверху вниз. Его голос был глубоким, а манера речи изысканной и правильной, как у дворянина. — Вы действительно очень сильный человек, если можете смеяться в лицо собственной смерти.

Себастьян взглянул на него, ничего не говоря, но криво ухмыляясь. Как бы он ни старался, ему не удавалось найти светлую сторону этой ситуации.

Глава 3

— Это всё, сэр?

— Да, Лорхэм. Этим вечером мне больше ничего не понадобится.

— Очень хорошо, сэр. Пожалуй, я еще раз осмотрю окрестности перед тем, как уйду к себе, сэр.

— Не нужно, Лорхэм. Пожалуйста, ложись спать.

— Я буду спать спокойнее, зная, что всё в порядке, сэр. Это не займёт много времени.

— Да, да, конечно, Лорхэм. Спокойной ночи и спасибо тебе.

— Спокойной ночи, сэр.

Эдвард Виллоусби тихо сидел в своем кабинете. Из всех звуков в полумраке слышалось только потрескивание огня и тихое урчание домашних паровых двигателей двумя этажами ниже. Молодой Перриман, сонный от медикаментов, отошел ко сну час назад, и Виллоусби хотелось некоторое время побыть одному, чтобы поразмыслить над всем сказанным и сформировать план действий. Его жизнь была коммерческой деятельностью, а хорошая коммерция держалась на подготовленности и предусмотрительности.

Себастьян мог бы ответить на многие вопросы. Конечно, нужно быть готовым к непредвиденным обстоятельствам, но отчёт Себастьяна несомненно подскажет ему, какие шаги лучше всего предпринять. Прокрутив в голове несколько вариантов, он начал утопать в кресле, уносясь в неясные очертания видений детства и сегодняшних событий на станции Вермиллион. Вскоре он уснул.

Себастьян посмотрел в глаза окружавших его людей и решил, что характер их намерений не вызывает никаких сомнений. Мужчина, пострадавший от действия Жезла Теслы, неподвижно лежал на полу, несмотря на их самые решительные попытки оживить его. Некоторым очень везёт.

Человек перед ним пропах магией с головы до ног. Его поза, его манера держаться, постоянная надменность, отражавшаяся в глазах — всё говорило о том, что он из тех, кто знает руны. И к тому же, сильный волшебник — Жезл Теслы был сложным механизмом. Его подельники прятались за ним, их лица были искажены яростью. Только его присутствие останавливало их от того, чтобы отомстить за павшего товарища. Он сказал, поправляя манжеты своей рубашки:

— Я считаю, вы догадываетесь о безнадёжности вашего положения. Вы не похожи на человека, незнакомого с такими ситуациями.

— Я бы рискнул сделать обоснованное предположение относительно результата.

— Да, и вы, без сомнения, будете правы. Впрочем, я аплодирую вашим достижениям. Если бы не моё вмешательство, не только один из этих людей поплатился бы жизнью.

Стоявшие позади него глядели свирепо. Они знали, что он прав.

— Вы работаете на Виллоусби, не так ли? Этот карлик стал причинять слишком много беспокойства, несмотря на все мои самые тщательные усилия. Вы знали, что он пригласил волшебника из Туллы? В самом деле, это самая большая неприятность.

Себастьян молчал.

— Полагаю, вы и так знаете, что тут происходит, поэтому простите, что я не посвящу вас в подробности прежде, чем уйду. Не люблю быть невежливым, но у меня на этот вечер назначена неотложная встреча с вашим работодателем.

— Один момент, будьте любезны. Не могли бы вы ответить на два моих вопроса?

Маг показался несколько раздраженным.

— Возможно. О чём вы хотели бы узнать?

— Я недавно собрал одно устройство… предназначенное для обнаружения таких людей, как вы. Мои действия здесь сегодня были бы совсем другими, если бы я знал о вашем присутствии. Я в недоумении, почему оно не сработало.

— Вы имеете в виду вот это? — маг достал из кармана пиджака спектрометр потока. — Примитивный приборишко. По моим заключениям, он обнаруживает только изменения, вызванные магическими потоками в окружающем пространстве. Из-за того, что я не накладывал заклинаний до вашего нападения, ваше устройство ничего не показало.

Себастьян рассеянно кивнул.

— Понятно. Вы очень догадливы. Я внесу необходимые усовершенствования в его конструкцию.

Ироничное заявление Себастьяна не прошло мимо мага. Он слабо улыбнулся.

— Что-нибудь еще?

— Только одно. Возможно, это ожидаемый вопрос, так что прошу прощения за свою предсказуемость.

— Да?

— Я просто хочу знать: зачем?

Волшебник немного помолчал.

— Есть много видимых причин, алчность была бы самым очевидным выбором. Тулла — невероятно богатый город.

Он повернулся уходить, но остановился.

— Алчность и освобождение от обязательств. Оставляю вас на моих соратников.

Когда он отвернулся, Себастьян улыбался.

Лорхэм битый час обходил территорию, и всё оказалось в порядке. Он получил регулярные отчёты от трёх патрульных и охранника главных ворот имения, и сам обошёл дважды вокруг дома. Всё было тихо и спокойно, и он едва ли мог найти хоть какую-то мелочь, нарушавшую порядок.

«Очень хорошо» — подумал он.

Для Лорхэма мистер Виллоусби был единственной семьёй, которую он когда-либо знал. Его первые воспоминания были о светлых утрах, проведенных за сбором припасов для больших кухонь имения, когда он бегал через сырые и тенистые кленовые рощи в поисках грибов и попавших в ловушки куропаток. Долгие, залитые солнечным светом дни, проведенные с преподавателями грамматики, истории и математики, и прохладные вечера в конюшнях, среди охотничьих жеребцов и кобыл. И всегда — мистер Виллоусби, с добрым словом, когда оно было заслужено, и строгим взглядом, когда это было необходимо. За все эти годы он ни разу не поднимал руку на Лорхэма, всегда обращаясь с ним справедливо и не ожидая от него ничего, кроме наилучших достижений во всём.

Полуогр задержался, чтобы вспомнить о событиях дня, о молодом волшебнике из Туллы, и наконец, о мистере Виллоусби и Себастьяне. Ситуация была очень запутанной, но Лорхэм обнаружил, что многое становилось проще, если применить пошаговый подход. Он знал, что не отличался быстротой мысли, но если ему дать время, он мог решить чуть ли не любую проблему. Он умел разбивать задачу на составные части, играть с деталями и находить связи. За годы его работы мистер Виллоусби научил его многому, но самым важным было использование силы разума.

Немного погодя, Лорхэм остановился посмотреть на электрические фонари, лениво покачивающиеся в железных креплениях на фасаде особняка. На мгновение он сосредоточился на том, как они функционируют, и в голову ему начала закрадываться догадка. Он неподвижно стоял, думая о здании и о том, что знал о науке, о подробностях преступного замысла. Эти мысли были велики для Лорхэма, но сложное состоит из простых частей; через несколько минут он размашисто побежал по направлению к служебной лестнице, которая вела в подвалы поместья.

Вскоре после того, как маг покинул «Бентли», начались крики. Бойл равнодушно слушал, как усиливается их громкость и интенсивность. Влажные удары металла по плоти, треск ломающихся костей, беспомощные стоны. А затем смех, искажённый и жизнерадостный, за которым снова последовали крики, еще громче, чем раньше.

Потрёпанная фигура вылетела в окно, выломав из внешней стены вмонтированные решетки, и упала вместе с ними на землю окровавленной кучей. Себастьян плюнул на нее, пробегая мимо; его плечо уже было в поддерживающей повязке. Поместье Виллоусби находилось на другой стороне Таранта, через Гарильонский мост и далеко в сторону восточного квартала. У мага было для него по меньшей мере четверть часа, а Себастьяну еще нужно было сделать остановку по пути.

Робот всё еще не был испытан, но неважно — у него было и кое-что еще на всякий случай.

Эдвард Виллоусби, вздрогнув, проснулся. Угли в камине ярко тлели, но пламени не было, и только луна тускло светила сквозь занавешенное окно кабинета. В доме стояла полная тишина, если не считать легкого шелеста листьев вяза напротив больших фасадных окон поместья. Карлик потряс головой, прогоняя сонливость; последние остатки сновидений растаяли, когда он взглянул на каминные часы. Плохо видя при слабом свете, он достал из кармана часы на цепочке, которые недавно показывал Перриману.

Часы показывали половину третьего, но стояли. Виллоусби упрекнул себя в том, что не позаботился их завести — он никогда не прощал себе недосмотра или рассеянности. Он встал, чтобы посмотреть на каминные часы, впервые заметив, что в доме стало необычно холодно. Нужно будет утром послать Лорхэма проверить паровые котлы.

Каминные часы показывали половину третьего.

Тогда Виллоусби понял всю серьезность ситуации. Тишина и темнота в доме, как и то, что двое часов остановились одновременно, были чем-то большим, чем редкое совпадение. Поэтому он ничуть не удивился, когда услышал шаги прямо позади себя. Повернувшись, карлик увидел человека, опускающегося в кресло, которое он занимал всего несколько мгновений назад.

— Приветствую, мистер Виллоусби.

Человек уселся в кресле, скрестив ноги, и достал платок из кармана жилета. Даже в тусклом свете Виллоусби различил отвратительную рану на его лице, глубокий порез, проходивший от мочки левого уха до края подбородка. Он приложил к ране платок, не спуская глаз с карлика.

— Простите за мой непрошенный визит в столь поздний час, но у нас есть дело, требующее внимания, и, боюсь, я не могу ждать.

— Конечно, конечно. Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее. — Виллоусби медленно приблизился и указал на кресло напротив человека: — Вы не против, если я присяду?

— Вовсе нет.

Виллоусби подошел к креслу и присел.

— Могу я предложить вам что-нибудь выпить? Или, может, что-нибудь для перевязки раны? Она выглядит ужасно…

— Нет, спасибо. Ни то, ни другое совершенно не нужно. Я не думаю, что пробуду здесь достаточно долго, чтобы насладиться вашим гостеприимством.

— Понятно, — смысл этого заявления был для Виллоусби очевиден. — Ну, кажется, вам известна моя персона, сэр, как и мой адрес, но я не думаю, что когда-либо имел удовольствие быть с вами знакомым. Можно узнать, кто вы?

— Мое имя, на самом деле, не важно. Но вы можете звать меня Уэртинг. Мистер Уэртинг.

От ленивого жеста волшебника угли в камине затрещали и вспыхнули ревущим пламенем, испуская жар и выбрасывая горящий пепел. Огонь горел ярко и многоцветно, крутясь и извиваясь, создавая маниакальные узоры. На мгновение это стало невыносимым, но затем, от другого жеста, пламя опустилось до приемлемого уровня, способствующего комфортной беседе. Виллоусби рискнул взглянуть в сторону лестницы.

— Да, молодой волшебник, — Уэртинг покосился в сторону его комнаты. — Снотворные, думаю? Кажется, он слегка истощен после событий этого дня. Ранее вечером я натолкнулся еще на одного из ваших друзей. Я бы сказал, довольно неприятный малый, если вы не возражаете. Убил человека отвратительнейшим способом.

Он убрал платок в карман, одарив Виллоусби прямым взглядом.

— Боюсь, что люди, с которыми я его оставил, были не слишком рады.

— Да, Себастьян умеет быть весьма… убедительным, когда нужно. Уж не там ли вы обзавелись этой раной, уважаемый сэр? — предположил Виллоусби.

Маг понял намёк и улыбнулся:

— Нет. К сожалению, я обнаружил вашего слугу-полуогра, ждавшего меня внизу, около двигателей. Безжалостная он личность. Можете остаться уверенным, что он боролся до самого конца.

Виллоусби молчал, но его горе было очевидным. Он медленно откинулся на спинку кресла, его плечи опустились.

— Ну-ну, старичок. Такие эмоции из-за полукровки? Мы оба знаем, что там, откуда он взялся, есть ещё много таких, — маг заговорщицки подмигнул. — Чудеса науки не перестают меня удивлять.

Старый карлик решительно приподнялся, черты его лица стали жесткими.

— Простите за нарушение этикета, сэр, но я попросил бы вас закрыть ваш проклятый рот.

От резкого движения руки мага голова Виллоусби резко запрокинулась, сила удара перебросила его тело через подлокотник кресла. Он упал на спину, ударившись головой о камни очага. Перед глазами всё расплылось, тошнота нахлынула волной. Тяжело дыша, он снова поднялся навстречу магу.

— Не вижу причин для оскорблений. Похоже, ваши плохие манеры — семейная черта. Вы так же упрямы и глупы, как ваш брат, Виллоусби.

Ошеломленный Виллоусби искал рукой подлокотник кресла.

— Как?..

— О, я довольно хорошо знаю магистра Оуквуда. Можно сказать, он отчасти является причиной всего этого. Он и остальные старейшины Туллы.

— Что вы имеете в виду? Что вы имеете против волшебников Туллы? Вы же, очевидно, сами учились там…

Уэртинг моментально вскочил и угрожающе навис над карликом:

— Никогда не напоминайте мне об этом месте или о недальновидных, косноязычных старых дураках, которые там живут. Я значительно превзошёл все их ничтожные учения и устаревшую мораль.

Виллоусби, наконец, всё понял. Медленно и со злорадством он произнес:

— Тулла оставляет неприятное послевкусие лишь у очень немногих, Уэртинг. Вам не хватило способностей, чтобы закончить курс обучения, — карлик плюнул на пол. — Вы были неудачником.

Молния, образовавшаяся в руке Уэртинга, обвилась вокруг тела Виллоусби и спустилась по ногам, обжигая незащищенную кожу. Крик сорвался с его губ, его отбросило назад и он, упав, рассыпал кучу сложенных поленьев. Ослабленный, обливаясь кровью среди дров для камина, Виллоусби предпринял слабую попытку снова подняться. Маг приблизился, его руки корчились в белом огне, в глазах пылала давнишняя кипящая ненависть.

— Старый дурак. Я устал от этой игры, — он воздел руки, огонь ярко загорелся и заплясал по ним. — Я передам соболезнования вашему брату.

Виллоусби заслонил глаза от сиявшей, как полуденное солнце, силы…

Фасадное окно позади мага разбилось внутрь помещения и что-то тяжело опустилось на пол среди осколков стекла и древесных щепок. Лунный свет отразился в полированном металле. Маг обернулся, бросив свой огонь, но тварь уже двигалась, она подпрыгнула в облаке пара, пронеслась с шумом мотора и приземлилась в дальней части комнаты. Уэртинг припал к полу за креслом, ожидая. И тварь прыгнула снова, свет огня отразился от нижней части ее металлического корпуса, восемь ног растопырились в атаке. Она упала за креслом и ее передние ноги смели кресло в сторону, оставив мага незащищенным.

Виллоусби, не веря своим глазам, разглядывал существо перед ним — это было металлическое паукообразное величиной с человека, с ногами из переплетенных толстых проводов и противовесов, с бронированным паровым двигателем в качестве тела. Две длинные антенны сфокусировались на Уэртинге, машина вздымалась и опускалась, шипя паром из поршней и шарниров, перемещая свой вес в ответ на каждое его движение. Две его передние ноги, оборудованные прочными лезвиями, угрожающе раскачивались, маневрируя и рассекая воздух в поисках бреши. Уэртинг снова сотворил заклинание, изогнувшись, чтобы попасть по ногам паука, но перестарался и промахнулся, а существо нашло свою цель и полоснуло его лезвием по поясу. Маг закричал, сквернословя от боли и ярости, схватился за живот и, спотыкаясь, отступил вглубь комнаты.

Паук прыгнул, но Уэртинг, предвидев это движение, прокатился под ним и брызнул на него снизу огнем. Паук содрогнулся от толчка, потерял равновесие и грузно упал на пол, разбив старинный деревянный столик. Он почти моментально восстановил равновесие, уклонившись от еще одной обжигающей атаки, но две его ноги были повреждены и он стоял нетвёрдо, шатаясь, а из внутренностей его струился дым. Он снова приблизился к волшебнику, нападая в слепом машинном инстинкте, лезвия рубили воздух, ища плоть и кости. Уэртинг отступил назад, к очагу. Потрескивающая энергия образовала дугу между его руками, и он пригнулся для новой атаки.

В пятно света от камина позади паука шагнул Себастьян с перебинтованной головой и висящей в рваной перевязи левой рукой, угрожающе подняв свободную руку с маленьким блестящим пистолетом. Один выстрел разбил каминные часы позади Уэртинга, от следующего маг упал. Молния угасла, он обхватил свою левую ногу и между его пальцами полилась кровь. А Себастьян все стрелял, куски каменной кладки взрывались позади мага, едва уворачивавшегося от лезвий паука.

Это началось как изменение в окружающем воздухе, как гроза, усиливающееся давление на внутреннее ухо: Уэртинг встал на ноги, воздел руки к небу и у Себастьяна возникли проблемы с оружием. Паук стал странно неподвижным, а потом затрясся, когда в воздухе вокруг него образовалось густое голубоватое свечение. Он начал рассыпаться на части, датчики и винты летели из его тела, сочленения скрипели и гнулись в ответ на какую-то невидимую силу. Уэртинг кричал, зазубренные стрелы энергии проходили между ним и пауком. Раздался громкий треск и паук внезапно пропал, и лишь дым остался на том месте, где он стоял несколько мгновений назад.

Себастьян бросил пистолет и выхватил из футляра на поясе нож. Уэртинг захохотал, поворачиваясь к нему с расширившимися безумными глазами.

И тут что-то вспыхнуло между ними. Огромный демон зарычал, разинув пасть с неровными окровавленными зубами. Это было гигантское существо с мускулистыми конечностями, покрытыми чешуей и костяными шипами. Оно повернулось к Уэртингу и пол задрожал от его движений. Маг съежился перед ним в раболепном страхе, и существо занесло когтистую лапу для удара.

А потом Уэртинг оказался на полу без сознания. Демон исчез. Эдвард Виллоусби стоял над магом с узловатым бревном в руках.

Какое-то движение послышалось наверху лестницы, и двое мужчин обернулись. Бледная фигура, обливаясь потом, тяжело наклонилась к перилам. Ночная рубашка свободно свисала с его худого тела.

Перриман Смит.

Уэртинга забрали представители местной власти, среди которых был могущественный волшебник, поддерживавший его магические оковы. Он ничего не сказал, когда его уводили из поместья, но его глаза выражали многое. Лорхэма нашли в подвале, раненого, но живого, и его сразу же посетил личный хирург мистера Виллоусби. Прогноз оказался положительным: не считая нескольких ожогов и ушибов, его травмы были в основном поверхностными. Его обещали поставить на ноги в течение нескольких дней, чего нельзя было сказать о людях из «Бентли» — ни один из них не смог покинуть здание самостоятельно. В ходе дальнейшего допроса они указали на большой тайный склад оружия и боеприпасов — всё это конфисковала тарантская полиция.

Себастьян позволил хирургу провести поверхностный осмотр и быстро перевязать его раны, и ушёл вскоре после инцидента.

Несколько дней спустя Перриман и Виллоусби сидели вместе во внутреннем дворике, пили утренний чай и наслаждались компанией друг друга. Рана Перримана отлично заживала и он сменил свою перевязь на удобный хлопковый костюм элегантного коричневого оттенка — знак благодарности от Эдварда Виллоусби. Его сумка была упакована и ждала его у парадного входа.

Солнце только что выглянуло через просвет в облаках и в воздухе пахло дождём. Было спокойно, и не слышалось ни звука, кроме легкого шепота ветра в кленовой роще. В знак уважения к моменту безмятежности собеседники разговаривали тихо, немного склонившись друг к другу в мягком утреннем свете.

— В конце концов, всё это оказалось так мелочно. Злой и обиженный человек напал на тех, кого считал виноватыми, — Перриман грустно покачал головой. — Его план был чудовищным, но я могу понять, почему он так себя чувствовал.

— Вот, что я узнал в свои годы, мистер Смит: зло ценно тем, что проверяет нас на человечность. Уэртинг был тёмной и измученной душой, но мы все перенесли подобные страдания.

— Хорошо сказано, мистер Виллоусби. — Перриман допил свой чай и поставил чашку на поднос. — Я должен снова поблагодарить вас за мужество и откровенность во всём этом. Если бы не ваши предупреждения, всё было бы потеряно.

— А я должен поблагодарить вас, мистер Смит. Я дважды обязан вам жизнью. Вам всегда рады в моём доме.

Перриман вежливо кивнул и встал, собираясь уходить. Карлик поднялся и протянул руку молодому волшебнику, и Перриман крепко пожал ее обеими руками.

— Куда вы теперь, мистер Смит? Сразу обратно в Туллу? Полагаю, старейшины ожидают полного отчёта…

— На самом деле, я уже связался с магистром Симеоном и проинформировал его обо всём, что здесь произошло. Мне дали возможность провести немного больше времени вне дома. В Тулле многому можно научиться, но есть немало уроков, которые можно получить только за ее стенами.

Карлик улыбнулся.

— Я желаю вам всего наилучшего, мистер Смит. Так куда же? В Каладон? Или, может, в Арленд?

— Я еще не решил. Из Таранта ведет много дорог — наверное, я просто выберу одну из них и посмотрю, куда она меня приведёт.

Виллоусби проводил его до дверей.

— Пожалуйста, позвольте мне отвезти вас в город. У меня там есть дела на сегодня, будет очень славно проехаться через восточный квартал.

— Я был бы вам очень обязан, уважаемый сэр. И когда мы будем в самом городе, может быть, вы могли бы подвезти меня до вокзала? Я слышал, что поезд — самый приятный способ путешествовать.

Виллоусби искоса посмотрел на Перримана, который сдерживал улыбку. А потом они оба расхохотались, выходя через парадную дверь.