Реквием по ангелу смерти

Пустой коридор. Укрытые дорогими коврами стены и пол, потолок в изящной мозаике живописно показывающей историю. Окна в рамах из дорогого красного дерева. А за окном ночь. И гнетущая тишина. Мёртвая тишина. Не единого звука, даже цикады в дворцовом саду замолчали, будто предчувствуя беду.

Стук каблуков. Окованная сталью подошва с гулом бьет по полу, и даже ворсистый ковёр не может заглушить зловещую поступь. Поступь смерти. Он один. Движется как-то неестественно, словно ещё не до конца привыкнув к чужому телу. Высокий худой юноша в дорогом атласном костюме и сапогах из кожи. Чёрные волосы почти полностью скрывают бледное аскетическое лицо. Тонкие пальцы. Кожа, словно висит на костях. Походка больше подошла бы инвалиду, настолько неправильно и неестественно движется это изломанное тело.

Стражник в конце коридора встрепенулся, подхватывая алебарду. Чутьё старого вояки не дало ему проспать опасность.

— Стоять! — рявкнул он, шагая навстречу пришельцу. Сомнение в глазах при виде странного незнакомца сменилось откровенным страхом, когда по-птичьи худая рука поднялась в его направлении.

— Сам напросился — буркнул страж, нанося удар. Коротко застонал разрезаемый воздух и, с отвратительным шлепком, на пол рухнула отрубленная кисть. Чисто автоматический удар обратной стороной алебарды и лезвие разрубает странного юношу почти пополам, застряв посреди грудины. Но крови нет. Животный рёв ужаса невольно вырвался из горла стражника, когда пришелец с дьявольской улыбкой на тонких устах облизнул сухую культю. Стремительный, змеиный бросок и череп стража взрывается на сотню кусков, пробитый выставленной ладонью мёртвого гостя. Юноша выдернул и выбросил мешающую алебарду и присел над трупом, что-то неслышно шепча. Холодный огонь вспыхнул в его глазах, когда он зачерпнул горсть крови, пропуская её меж пальцев как самую драгоценную жидкость. Безумие и хаотические огни бездны погасли, стоило лишь последней капле сорваться с ладони. Мертвец встал и уже более уверенным шагом вошёл в приоткрытую дверь, которую и охранял страж. Скрипнули плохо смазанные петли.

Она была там. Та, за которой он пришёл. Пришёл по приказу своего господина, расправив гнилостно-чёрные крылья. Крылья ангела смерти. Она спит. Тревожно, но очень крепко и неестественным кажется этот сон. Тёмная прядь закрывает лицо, а тёплый плед надёжно укрывает тело сидящей в кресле девушки. Такая молодая. Но пришёл её час умереть. Шаг вперёд на подгибающихся ногах чужого тела. И тёмный силуэт встаёт перед ним, закрывая спящую. Паж. Немного неудобный красноватый костюм, высокие ботфорты и кираса со шпагой. Сама нелепость. Но на юном лице застыла отрешенность и лишь одно желание — защитить госпожу. Чёрный ангел замер на мгновенье. А затем раздался его глухой шипящий шёпот:

— Зачем? Твой срок ещё не пришёл. А вот её ждёт мой господин. И вечная мука в огне.

— Она этого не заслужила — шаг вперед, рука на эфесе.

— Да? — смертоносец ухмыльнулся — На ней достаточно греха.

Все те, кого она казнила, убила, да просто отдала на расправу — все они зовут её душу в геенну.

— Это в прошлом. Она изменилась и у неё есть шанс.

— Нет. Так решено. Не мешай, смертный.

Мертвец шагнул вперёд. Щёлкнула, выскочив из ножен шпага. Точный укол и лопнуло глазное яблоко трупа. Потекла гнилостная слизь. Но ответный удар отбросил пажа к стене. В проломанном нагруднике что-то негромко булькнуло, и юноша сполз на пол, уронив голову на грудь. Печально сбряцкала шпага по камням.

— Зачем? — снова спросил смертоносец присаживаясь рядом с умирающим на корточки.

— Я…люблю… её.

— Любовь? Это чувство придумали вы — люди. Так вы оправдываете свои плотские желания. Такова ваша порода — прикрывать то, что есть красивыми словами и картинками. Познай же смерть — может хоть она тебя чему-то научит.

Удар. Точно в середину груди через пролом в броне. Юноша затих. А ангел пробормотал — уже самому себе:

— Всё равно ты был для неё лишь игрушкой.

Встал и повернулся к спящей девушке. Красивая. Определённо. И упрямая. Умная. А что в душе? Пустота. Бездонная пропасть и лишь маленький огонек ещё тлеет в сердце. Его нужно погасить. Шаг вперёд. И дикая боль. Боль, которой не должно быть. Окровавленное лезвие вышло из-под сердца как стальной шип для прогнившей розы. Чужая рука на плече и прерывающийся шёпот на ухо:

— Напои мёртвое сердце живой кровью и оно лопнет…

Паж! Но как он?… Додумать ангел уже не успел. Его чёрная душа завопила, сгорая от огненно-горячей крови исчезая навек. Мёртвое тело рухнуло на пол. А юный паж неуверенно, шатаясь, подошел к госпоже и неловко сел у её ног. Положил голову ей на колени, и тихонько прошептал слова, что так и не смог сказать раньше. Грустно улыбнулся и закрыл глаза. Настоящая любовь бескорыстна и способна даже отодвинуть смерть. Этого так и не понял лишённый души ангел.