День, когда умер последний ангел

Это был день, когда он умер.

Мы молча стояли, рядом оплакивая последнего из великого и божественного рода, последнего представителя этой сказочной расы. А слезы все катились по щекам и лицам, никто не мог остановиться. Он тоже молчал. Просто смотрел в потолок и как-то грустно отстраненно улыбался. Некогда кудрявые смолисто-черные волосы его выпрямились и побелели совсем как у покойника. И сердце — я буквально слышал затихающий стук его сердца! Сил не хватало даже на то чтобы взять его сухую по-птичьи тонкую руку. И все это время вдалеке где-то на самой грани слуха раздавался смех. Злой истеричный и надрывный он резал душу острее ножа, и я чувствовал постыдную бессильную злобу. Ведь ничего уже нельзя сделать. Он умирает. Последний ангел на земле.

И когда пришел его час, лишь десять осталось у его постели. Лишь десять, и я среди них. Бесцветные серые губы крылатого разошлись, шелеснул по ушам тихий шепот, и высохшие слезы хлынули с новой силой при звуке его голоса. Он не проповедовал, как ранее, не просил о помощи и не стонал от боли. Ангел просто попросил всех выйти. Всех кроме одного. Меня. Секунды растянулись в года. А потом мы посмотрели друг другу в глаза. И как в былые годы я ощутил идущую от него святосную благодать. Солнце выглянуло из-за туч, озарив небо. И мне он ничего не сказал. Кивнул напоследок и закрыл глаза.

Мы не стали его хоронить. Никто даже помыслить не мог, что его тела коснуться могильные черви. Лишь огонь, святой огонь отправит его душу в объятия неба. И когда взметнулось пламя, я был готов поклясться, что видел в нем танцующих чертей. Больше никто и ничто не помешает им спокойно овладевать людскими душами. Умер последний посланник бога, не выдержав земной тяжести.

И я побрел домой, шаркая ногами по пыльной дороге. Это казалось невозможным, неестественным, ведь мы так любили его! Он нес свет и озарение людям. Но он ушел. И теперь мы одни. Как выдержать все зло этого мира, когда рядом нет его крылатых плеч? Как без него жить? И все же…. нужно жить. Я иду домой и, хотя сердце разбито, вера в нем крепнет. Теперь нам будет сложнее. В сотни раз сложнее построить Божий град на земле. Чудесный град, где каждый сможет жить без боли и страха. Но, теперь, построить его смогут только люди, без чье-либо помощи. Ведь нам дана свобода воли. И многие еще сгорят на кострах инквизиции за свою веру или неверие. Я усмехаюсь по-волчьи стоя дома на табурете и продевая голову в петлю. Как я понимаю тебя Иуда! Ведь это я отравил его.