О моём понимании сил Технологии

Автор Самуэль Келдсен, эсквайр

Конечно же, не без трепета, много лет назад я принял приглашение посетить демонстрацию достижений Технологии в институте находящемся в Таранте. Я всегда считал себя традиционалистом, более склонным восхищаться Магией, чем «еще одним огромным прорывом» будь то в науке, производстве или индустрии. Тем не менее, я проглотил свой скептицизм и решил сходить.

Я и мой друг гном Андервуд прибыли в экипаже и, показав наши приглашения огромному полуогру, прошли вдоль обитых деревом коридоров в небольшой лекторий. Там уже собралась толпа (тридцать человек, или около того), и среди них я заметил коллег из прессы, а также высокопоставленных чинуш и представителей правопорядка. В центре закругленного лектория, на пластине, находилось нечто напоминающее труп, накрытый тканью. Это наблюдение заставило меня занервничать, и я поделился своими соображениями с Андервудом. Тот, однако, лишь хихикнул и посоветовал мне взять один из бокалов с превосходным вином полуросликов, предлагаемых слугами. При этом сам он уже поглощал третий. Я последовал его совету (действительно, вино было отличным) и как раз повернулся, чтобы увидеть, как профессор Роберт Харрэвэй вошел в комнату, преследуемый слугой с целым подносом различных вин и пузырьков.

Харрэвэй, по словам многих, был заметным ученым, ведущим в том, что касалось различных открытий, а в данном случае, еще и хозяином этого торжества. Это был импозантный мужчина лет пятидесяти, с живым голубыми глазами и отдающими серебром висками. Он, пожалуй, был одним из самых милых и харизматичных представителей братства Технологов, и именно поэтому, как я думал, его и выбрали для представления научных достижений публике.

— Добрый вечер, леди и джентльмены! — обратился он к собравшимся с улыбкой, — Сегодня вы станете свидетелями экспериментов, которые еще несколько недель назад были бы невозможны.

Он сделал паузу.

— Невероятно, скажете вы. И, возможно, что даже некоторые убежденные циники из представителей местной прессы, увидят преимущества и возможности, открываемые моей работой и, конечно же, работой моих коллег.

Он коротко взглянул в мою сторону, в то время как из зала раздались смешки.

Нам предложили сесть, а ученый продолжил подробно говорить о последних открытиях в области анатомии, а именно: о дыхании и кровообращении, а также о деятельности мозга. Все это время помощники возились с колбами, в которые они вливали содержимое различных цветных пузырьков. Когда приготовления были завершены, Харрэвэй прокашлялся и крепко взялся за лацканы пиджака:

— Все из того, что будет показано Вы, и я в этом уверен, найдете очень интересным.

Он говорил, и, как заметили многие, сконцентрировал свое внимание на накрытом трупе.

— Сейчас Вы увидите, как достижения науки могут быть применены на практике, — сказал он, указывая на труп.

Он развернул полотно и показал нам уродливое тело орка. Послышалось несколько вздохов: эти существа в смерти были еще ужаснее, чем в жизни.

— Этот экземпляр был убит неделю назад членом отряда полиции города. Он напал на городского жителя, — Харревей вернулся на кафедру, — Мои помощники только что изготовили мощные препараты. Вот эти, мы извлекли как из трупов, так и из живых орков и людей. Некоторые мы практически полностью изготовили сами.

Пока он говорил это, помощник Харревея насадил на колбу с препаратом, о котором только что было сказано, большую иглу, и ввел ее в руку орка. Харревей зажег горелку под сосудом с жидкостью и отступил в сторону.

— Вот, — сказал он серьезно, — Это не магия, уверяю вас.

Жидкость начала кипеть. Комплекция орка видоизменилась… Или мне просто показалось? Андервуд рядом со мной просто впился в это взглядом. Через десять минут я увидел, как дрогнули веки у трупа. Это заметили и остальные, потому что еще более сильные вздохи прошли по аудитории. Внезапно существо село и осмотрелось. Его глаза были красны и ужасны. За моей спиной закричала женщина. Андервуд схватил мою руку, и я был ему за это благодарен.

— Не бойтесь, друзья мои, — засмеялся Харревей, — У этого орка мертвый мозг. Он не причинит нам вреда. Смотрите!

Он подошел ближе к телу. Голова повернулась в его сторону. «Привет», — сказал Харревей, — «Добрый день и добро пожаловать назад!».

Без предупреждения орк выкинул свою руку, проведя когтями по лицу Харревея. Толпа отшатнулась, в ней теперь царил полный хаос. Харревей отступил, он был в шоке и истекал кровью, он раскрыл рот, а орк начал постепенно сползать на пол, направляясь к человеку, который дал ему нечистую и неестественную жизнь. Прежде, чем он смог ударить снова, на задних рядах что-то громыхнуло, и грудь существа была разорвана пулей, прошедшей навылет сквозь ожившее сердце. Орк упал, убитый во второй раз. Я обернулся и увидел офицера полиции с ружьем в руках. Харревея, подавленного и в слезах, увели подальше его помощники. Он ожидал совсем другого представления.

Мой спутник и я вышли в фойе, теперь заполненное полицией, все разговоры были только о произошедшем. Почему орк напал? Может быть, мозг все еще содержал в себе зловещие инстинкты, которые привели орка к смерти? Андервуд улыбнулся, и слегка толкнул меня в бедро (стоит ли напоминать тебе, читатель, что он был гномом).

— Ты должен быть доволен, Сэм, - сказал он, - ведь ты всегда скептически относился к таким вещам.

Так и было, но я не чувствовал удовлетворения. Одно такое событие не сможет остановить технологический прогресс. Он будет постепенно набирать скорость, как паровоз. Сегодняшнее событие — это лишь спичка, положенная на рельсы. Я гораздо больше боялся того, что нас ждало в будущем.

Доктор Харревей, если вам интересно, прекратил свою работу. Он ушел на пенсию и провел остаток своих дней в Каладоне, подальше от научных достижений, которые оставили его и морально, и физически израненным.